К этому же периоду жизни на Бикине относится и знакомство с братьями Александром и Николаем Сигде, в зимовье которых я жил на Пушной. Александр был глухонемым. Он потерял слух в восьмилетием возрасте, переболев энцефалитом. Как следствие потери слуха пропала речь. Однако более интересного человека и собеседника (я не оговорился!) я, пожалуй, не встречал в Приморье. Пантомима его была исключительно выразительна. Глядя на него, я без труда угадывал не только зверей, о которых он рассказывал, но узнавал много больше — их чувства, переживания. Я видел, как звери подкрадываются к добыче, как резвятся, как в диком ужасе уносятся прочь или падают, сраженные меткой пулей… Сам же Александр понимал меня буквально с полуслова. Я еще подбирал слова и едва начинал шевелить губами, как он уже, уловив, что мне нужно, отвечал на вопрос. Дня через два, когда я овладел элементарными жестами, наши беседы стали протекать совсем легко и свободно. Прервать их могла только темнота, мешающая видеть друг друга.
По себе зная, что на охоте, да и в таежной жизни вообще, слух является, пожалуй, главным из чувств, я не переставал удивляться большой удаче Александра на промысле. Я ходил несколько раз с ним в тайгу и был поражен его способностью видеть и даже чуять следы зверей. Зрение его было бесподобно. Он видел ночью почти так же, как и днем. Все охотники Бикина знали, любили и уважали Саньку-немого, как они звали его.
От Александра я узнал, что в районе его зимовья живет не один тигр, которого я видел, а четыре — самка с двумя годовалыми тигрятами и старый самец, хромающий на переднюю правую лапу… А Николай рассказал, что на Александра в прошлую зиму, когда тот, наклонившись, свежевал кабана, сзади (он же глухой!) навалился здоровенный медведь. Санька зарезал его ножом.
Братья Сигде немало удивили меня и еще одним. В свободные минуты мы часто все вместе рассматривали цветные рисунки, приложенные к определителю «Птицы СССР». На них изображено больше семисот различных видов птиц, обитающих во всех ландшафтных зонах нашей огромной страны. Оба удэгейца без труда узнавали тех птиц, которые хотя бы изредка встречались на Бикине. При этом речь шла, разумеется, не только о промысловых птицах, но и о «всякой мелочи», включая вьюрков, овсянок и других. Я много ездил по России, был знаком со многими замечательными русскими охотниками, но их познания в орнитологии дальше «крупных» птиц обычно не шли. «Мелочь» наши охотники не знают и не замечают. Позже я убедился, что Александр и Николай Сигде не были счастливым исключением Большинство охотников-удэгейцев хорошо знает птиц.
