Мы вышли с ним на залитую солнцем улицу и скоро добрались до универмага. Продавцы во фраках и брюках с желтыми лампасами встретили нас с Василием точно родных после долгой разлуки. Василий покровительственно дотронулся до плеча старшего приказчика и, растягивая слова, произнес:
— Для этого молодого человека подберите самый дорогой костюм. Ясно?
— Пожалуйста, мистер. Вот эта синяя пара, думаю, подойдет.
Приказчик подал костюм, но Василию он не понравился. Придирчиво рассматривая то один, то другой костюм, он, наконец, остановился на сером в полоску. Я ахнул:
— Ты с ума сошел!
— Все в норме! А теперь шагаем в отдел рубашек. И макинтош тебе необходим. Ну, Павел, твой успех у девочек обеспечен. Факт. Настоящий джентльмен. Теперь не стыдно показаться и шефу.
— Какому шефу? — спросил я, с волненьем разглядывая свое отражение в зеркале, узнавая и не узнавая себя в этом дорогом костюме.
— Увидишь. Скоро мы должны быть в «Солее». Ресторан «Солей» находился на набережной Джеймса.
За вход с нас содрали сорок центов. Василий прошел в дальний уголок к столику, скрытому от посторонних лиц пышным олеандром. За столиком сидел пожилой человек в черном костюме и ослепительно белой накрахмаленной рубашке с «бабочкой» вместо галстука. Василий, чуть наклонив голову и вытянув руки по швам, вполголоса сказал:
— Разрешите представить моего друга Павла Белянкина.
Пожилой господин протянул мне руку, коротко бросив:
— Гринвуд. Присаживайтесь!
Я сел, чувствуя его взгляд из-под седых бровей. Мне показалось, что когда-то я видел это сухощавое лицо, с тонким носом и водянистыми глазами без блеска. Серая короткая прядь волос спадала ему на лоб, и он постоянно откидывал ее ровным взмахом головы. Я смотрел на него и старался вспомнить, где я видел этого человека.
— Надеюсь, вы здоровы.
— Так точно, сэр!
— Помните миссис Смедли?
— Помню! — И я вспомнил, я узнал! Это же господин, который отвез меня из Нью-Йорка в приют. Он самый. Я передохнул и сказал: — Конечно, миссис Смедли помню. И вас тоже…
Гринвуд одобрительно улыбнулся. В это время кельнер поставил на стол несколько тарелок с остро пахнувшим жареным мясом и луком и две квадратные бутылки.
Василий разлил вино по пузатым бокалам.
— А ведь десять лет прошло с тех пор. Давайте выпьем за удачное начало вашей самостоятельной жизни. — Гринвуд поднял бокал, чокнулся со мной и Василием, но отпил лишь глоток.
Скоро старый господин поднялся. Руку не подал, а кивнул мне и Василию и, опираясь на трость, неторопливо вышел. Василий подвинулся ко мне.
