«Ни черта не пойму!» Я вспомнил, что портовики бастуют, но при чем тут моряки? В бухте же стоят пароходы разных стран. Или они поддерживают портовиков? Ну сейчас узнаем, и, решительно оттолкнув плечом второго «сэндвича», я вошел в прохладное помещение. За широкой конторкой сидел пожилой клерк с испитым лицом, несмотря на жару, в костюме и галстуке. Увидев меня, он спрыгнул со своего высокого сидения, и лицо его расплылось в улыбке, словно увидел своего долгожданного друга.
— Вы к нам, сэр? — заговорил он по-английски. — Ищете работу? Прошу, прошу. Мы как раз нуждаемся в хороших американских моряках. Что вам угодно? Есть место на «Стелле». Может быть, пойдете на «Мехико» кочегаром? Или желаете в порту работать? Лебедчиком, грузчиком…
Это было просто сказочно. Работу предлагают! Еще не веря этому, вынимая свою мореходную книжку, спросил:
— Так много свободных мест? Это же удивительно!
— Пожалуйста! Вы матрос? Отлично. Тогда идемте на банановоз «Кристи». Хорошо заработаете. Понимаете, какой ужас! Вторую неделю «Кристи» простаивает. Эти проклятые забастовщики, бездельники, что в порту, подбили на забастовку и моряков. Видите ли, им не нравятся порядки на причалах… Кругом стачка… Да куда же вы, синьор? Подождите!..
Спрятав свою мореходку в карман, не слушая больше болтовни клерка, я выскочил из конторы… Меня поджидали парни с плакатами.
— Что, гад, нанялся? Штрейкбрехер проклятый!
— Спокойно, друзья! Не орите. Я не изменник, хотя и янки, как вы говорите.
Лица парней расплылись в улыбке.
— Правильно! Вот это по-нашему! Солидарос! Солидарос, камрад! — завопили они, тряся мои руки.
Показавшийся в дверях клерк плюнул со злобы и захлопнул дверь в свою контору.
— Куда ты теперь?
— Не знаю. Ведь я только вчера прибыл. Возможно, наймусь на плантации или на сбор гевеи.
— Не стоит. Лучше, друг, пойдем с нами. Познакомим тебя с дядюшкой Дюшаном. Он что-нибудь придумает.
Дядюшка Дюшан, председатель забастовочного комитета, оказался невысоким, плотным, неторопливым человеком с черной бородкой. Говорил он тихо, спокойно. Тогда как его помощник, стремительный, полный энергии Хозе, выпускал тысячу слов в минуту. А его другой помощник — докер Педро, хотя и прекрасно знал английский язык, но говорил так быстро, что даже я с трудом понимал его. Остальные люди в стачечном комитете — грузчики, матросы с буксиров и долговязый норвежец с танкера Томсон, представитель от иностранных моряков, примкнувших в знак солидарности к бастующим. Томсон пользовался большим уважением в штабе забастовки. На его груди красовался значок в виде флажка, с силуэтом Ленина, с непонятными для него и окружающих буквами ВЛКСМ. Расшифровать буквы комсомольского значка никто не мог, но силуэт Ленина привлекал к Томсону всеобщее внимание. Каждый норовил посмотреть значок, и это, по-видимому, норвежцу было приятно. Он охотно позволял рассматривать значок.
