— Не думаю, что есть какой-то дресс-код для сна, — ответил Пенн. — Я не стал бы по этому поводу беспокоиться. Орион, друг мой, моляры — тоже зубы.
На Орионе была пижама на размер меньше, чем надо, зеленая со штрипками, которые были срезаны, чтобы как можно больше напоминать Невероятного Халка. Ригель пронесся мимо ванной в чем мать родила.
— Мальчики, — позвал Пенн. — Сегодня понедельник. Комната Ру, — и из всех уголков дома — а казалось, что со всех уголков света, — голые, полуголые и странно одетые мальчишки в прыжке посыпались на кровать Ру и сели спинами к стене, плечами прижавшись друг к другу, примащивая коленки и локти там, где не положено быть коленкам и локтям, слоями, точно лазанья.
— Убери свою голую задницу с моей подушки! — крикнул Ру Ригелю.
— Не говори «задница», Ру, — сказал Пенн.
— Но она же на моей подушке, — возмутился тот. — А я туда голову кладу.
— Убери свою голую задницу с его подушки, Ригель, — сказал Пенн. Тот проволокся всей задницей по кровати, как Юпитер по ковру, отчего стало только хуже, зато Ру успокоился.
— У тебя волосы воняют бананами, — пожаловался Бен Клоду.
— Это шампунь «Без слез», — объяснил младший.
— Да ты просто глаза закрывай, — посоветовал Бен. — Тогда сможешь мыться шампунем для больших мальчиков и не вонять бананами.
— Я не хочу быть большим мальчиком, — заявил Клод.
— А я не хочу во время сказки нюхать бананы, — парировал Бен.
— Банановый Халк наносит удар! — Орион выпрыгнул со своего места в середине и принялся, не разбирая, лупить братьев подушкой Ру.
— Фу, она воняет Ригелевой задницей! — поморщился Ру.
— Моя задница великолепна, — похвастался тот.
— Не говори «задница», — сказал Пенн.
— Банановый Халк наносит удар! — завопил Орион.
— Хватит! — заорал Пенн, что было сигналом заткнуть рты большими пальцами, вытянуть одеяла из-под братьев и успокоиться. Пенн не уставал удивляться — вечер за вечером, год за годом, — что все они оставались охочи до сказок на ночь, даже теперь, когда Бену было одиннадцать, а Ру двенадцать, уже почти подростки — даже теперь, когда все до единого умели читать сами. Тем не менее все как один с радостью откладывали в сторону книжки, чтобы послушать продолжение — настоящее продолжение — приключений Грюмвальда и его собственного неутомимого рассказчика в сияющих доспехах. И не просто с радостью. С надеждой. Что, как думал Пенн, в конце концов и составляет смысл рассказывания историй.
— На чем я остановился?
