— Серник поднеси… В потемках не разглядишь.
Послушался совета. Поджег пучок спичек. Оранжевый хвост огня вырвал у темноты быстроглазое, остроносое лицо.
— Таких конопатых на нашем краю с улицы выпроваживают.
— Ужель? — удивилась она. — А у нас таких… с разбитыми мордами, в тегулевку кидают. Вот, вот. Хлещет кровища со лба… Не на своего напал?
Мазнул — липко. По привычке хотел вытереть ладонь об колено, вспомнил: штаны новые.
— Утирку бы дала, — попросил, лишь бы чем уколоть языкастую.
Она порылась за пазухой. Сникнув, сквозь слезы сердито зашептала:
— Бери, что ль… Тебе обвязывала. Захарке нашему не говори. Не дай бог, дознается, беды наживу себе…
Ошалелый парубок рта не раскрыл. Вспугнул ее Володька; выкаблучиваясь под трофейную гармошку, подошел, в спину угадал беглянку:
— Тю! Так эт жа Нюрка Филатова, сеструха Захарки. Такая росла страшная, конопатая… Вылюдняла! Хоть сватов засылай. Да рази нам посветит… Атаман за нее урядника отхватит, а то и самого хорунжего. Что, не веришь?
Затолкал Борис в карман подарок, хранивший еще в складках духовитое тепло хозяйки. Взял гармошку, растянул до отказа, насколько хватило у нее духу…
С той поры не встречались. С нетерпением ожидал пасхальных дней.
2
Всадники свернули к кургану. Сдерживая каракового иноходца, сидел в казачьем седле сам хозяин, местный властелин, конезаводчик Королев. Его сопровождали чины из военного ведомства. Толстый полковник с белыми витыми усами на запорожский манер держался стремя в стремя; почтительно наклоняясь к степняку, вводил его в круг столичных новостей. Но Королева не занимали салонные интриги; он настойчиво сбивал разговор к неладным делам на Дальнем Востоке.
— Любезный Анатолий Семенович, скажите… есть ли смысл теперь, после нашего поражения, двигать Второй Тихоокеанский флот в японские воды?
Закатывая глаза, полковник поднял пухлую ладонь: воля вышнего.
— А не на земле ли виновники трагедии России? Больно часто мы киваем на небо…
— Сергей Николаевич…
— Я лично не вижу смысла. Россия потеряет свой престиж и на воде, как то случилось на суше. Да, да, непременно. Государство, в коем скована всякая прогрессивная мысль, не может быть сильным, тем паче — великим.
Королев не замечал умоляющего взгляда полковника.
Поодаль гарцевала на тонконогих англо-арабак молодежь. Возглавлял сын хозяина, Павел, семнадцатилетний корнет; он приехал из Москвы на пасхальные каникулы. Тут куда веселее! Тон задавал кареглазый драгунский ротмистр, дальний родственник хозяев. Дотрагиваясь согнутым пальцем в белой перчатке до колечек красноватых усов, рассказывал о нраве молодой генеральши — жены командира корпуса.
