— Я только выполнил свой долг, господин шеф. А мины, значит, еще не обезврежены?
— Ждут опытного инженерного офицера. Он уже выехал. Не будет ли это, однако, слишком поздно? Заминирован, наверное, и вокзал? Следовательно, и примыкающие к нему контора депо, и мой кабинет…
— Я не пометил их на схеме, но такое решение они могли принять сами. Поэтому не исключено, что вокзал вместе с деповской конторой и вашим кабинетом тоже взлетят на воздух, если с разминированием промедлят еще хоть одни сутки.
— А это не может случаться раньше?
— Не думаю. Устанавливать механизм замедления менее чем на трое суток не имело никакого смысла. Все это время станция могла бездействовать, а русским важно, чтобы взрыв причинил нам наибольший ущерб.
— Это естественно. Но, даже будучи установленными на трое суток, взрыватели могут сработать и раньше?
— Не исключено.
— Тогда, может быть, благоразумнее на это время…
— Я как раз хотел вам это посоветовать, господин шеф. Если, конечно, у вас нет тут срочных дел…
— Во всяком случае, до завтрашнего утра ничего такого не предвидится. Вы тоже можете быть пока свободны. А завтра ровно в девять утра я жду вас в моем кабинете.
— Слушаюсь, господин шеф! И, если не возражаете, помогу саперам произвести разминирование. Я проработал на этой станции много лет, и мне тут все хорошо знакомо.
— Вам будет благодарно за это наше военное командование! — с чувством произносит Ашенбах. — Осмотрите тогда повнимательнее помещение вокзала и контору паровозного депо.
В девять ноль-ноль в условленный день Щедров, Долин и капитан Арефьев с нетерпением поглядывают на часы. Минутная стрелка отсчитывает еще десять, а затем и пятнадцать минут, а командира партизанского отряда «Гитлер капут!» все нет.
— Да-а, — укоризненно покачивает головой Михаил Миронович, — пунктуальностью товарищ Голова не отличается. Не заблудился же он в местных лесах, знакомых ему, наверное, с самого детства?
А еще через десять минут Щедров приказывает:
— Включи рацию, Алексей, и вызывай «Сову».
— У меня с ней сеанс только в десять. Вряд ли она сейчас на приеме…
— А ты попробуй. Может, они сами нас вызывают.
Радист быстро настраивается на волну «Совы» и напряженно прислушивается. Командир прав: радист партизанского отряда «Гитлер капут!», видимо, давно уже в эфире. Аистов отчетливо слышит его позывные.
— «Сова», «Сова»… — переключив рацию с приема на передачу, торопливо выстукивает он телеграфным ключом. — Я слышу вас. Перехожу на прием.
