Вот Клаус сидит сейчас перед ним и почтительно, как и подобает младшему по возрасту и чину, слушает его наставления.
— Войска генерала Гербердинга со дня на день завершат окружение русских в районе вот этой крупной станции и районного центра, — говорит полковник фон Гроссе, обводя на разостланной карте жирным кружком Чичково. — Тогда все эти станции, — смещает он карандаш слегка на запад, — окажутся у нас в тылу… Мы их теперь даже не бомбим, чтобы потом не восстанавливать. Самая крупная из них — Вязы. На ней находится хорошо оборудованное паровозное депо, почти не поврежденное нашей авиацией. Комендантом этой станции по моей протекции уже назначены вы, Клаус. Примите по этому случаю мои поздравления.
Штралендорф энергично вскакивает со своего места и браво щелкает каблуками. Полковник Гроссе крепко жмет ему руку.
— У вас, Клаус, уже есть достаточный опыт службы в военных комендатурах рейха, боюсь, однако, что его может оказаться недостаточно для работы на оккупированной территории, в условиях скрытого саботажа и дерзких диверсий. Русские еще в начале июля отдали приказ о развертывании там партизанской войны и организации большевистского подполья. Фюрер в связи с этим распорядился истреблять всех, кто будет хотя бы только заподозрен.
— Мне известно, что мы и без того истребляем всех, у кого обнаруживаем оружие, — замечает Штралендорф.
— Да, у нас всегда действует железный закон: «Никому не должно быть позволено, чтобы оружие носил кто-либо иной, кроме немцев». Но уничтожать русских нужно с толком, некоторые из них нам еще пригодятся. Фюрер считает, что народы Советской России имеют одно-единственное оправдание для своего существования — быть полезными для нас в экономическом отношении.
— И, видимо, лишь те из них, кто останется в живых, — уточняет Штралендорф.
— Кого мы оставим в живых, — поправляет его фон Гроссе. —А в живых мы оставим только тех, кто окажется пригодным для онемечивания.
— Скорее всего, это эстонцы, латыши и литовцы?
— Да, поскольку они обладают некоторыми признаками нордической расы и воспитывались в европейском духе. Если же быть более строгими к их расовой полноценности, то я бы исключил из этой группы литовцев. Все это я говорю вам к тому, мой дорогой Клаус, чтобы вы знали, на кого вам опираться. По уже имеющимся у меня данным, среди железнодорожников того участка, на котором вам придется работать, есть и латыши, и эстонцы. А в Вязах даже два немца. Я думаю, что на их помощь в работе и борьбе с русскими саботажниками и партизанами вы вполне можете рассчитывать. Как у вас обстоит дело с русским языком?
