Жизнь сохранялась не только на земле.
Ледник отступал, оставляя озера — чистые, стерильные, лишенные какой-либо растительности, планктона, жизни. Рыбы заходили в них и поворачивали назад: им нечем было здесь питаться. Молодые озера были похожи на те, что и теперь лежат в обрамлении скал возле обрывов горных ледников, — удивительно прозрачные, красивые, но безжизненные.
Не то было в зоне, лежавшей к югу от ледника.
Тут водоемы имели за собой многотысячелетнюю историю. Они зарастали, освежались ледниковыми водами, но, несмотря на холод, в них сохранялась жизнь. Множество ручьев и рек связывало их с Каспийским и Черным морями, откуда каждую весну поднимались на нерест новые легионы рыб. Изучая отложения на дне этих водоемов, из которых иные перестали существовать совсем, другие сократились во много раз, а третьи превратились в болота, геологи и ихтиологи находят множество скелетов рыб, раковины моллюсков, остатки водорослей, наземных и прибрежных растений, корни и обломки веток деревьев, росших по берегам.
Жизнь, приостановленная холодом, ждала здесь лишь своего часа, чтобы предстать перед человеком во всем своем блеске и великолепии.
По геологическим часам на берегах Плещеева озера и на берегах Белого моря это произошло приблизительно одновременно: как полагают геологи, в результате прорыва теплого Гольфстрима в Баренцево море.
Парадоксальное совпадение переломного момента для Кольского полуострова и района Плещеева озера я подчеркнул с умыслом. Можно сказать, что для охотников на северного оленя Восточной и Северной Европы «старт» в освоении территорий, освоении природы и развития общества был дан одновременно. Но условия, которые мы можем теперь рассматривать сквозь многократно преломляющие призмы тысячелетий, были далеко не одинаковы. Отсюда — и различный результат, хотя разница в климате большой роли не играла. Как показывают наблюдения палеогеографов, в течение всего голоцена — а именно так называется все послеледниковое время — развитие и изменение климата происходили одновременно и однонаправленно на обеих территориях.
Различие заключалось в тех основах, на которых этот «эксперимент» был поставлен.
Дело было не только в разнице коренных пород. Кроме скал и гор, поверхность Карелии и Кольского полуострова в большей своей части покрыта такими же, как и в средней полосе, четвертичными отложениями: песками, глинами, супесями, мореной. Как и в средней России, здесь есть большие и маленькие озера, множество рек и речек. Заселение этих пространств травами, мхами, кустарниками и деревьями шло в такой же последовательности, как на Верхней Волге. Разница заключалась в другом — в том «эволюционном витке», который успела совершить природа нашей средней полосы в предшествующее межледниковье, накопив плодородные почвы на холмах и в долинах, а на дне озер — илы, способствующие развитию планктона, которым питаются рыбы.
