Старый помор, с которым я подружился и в доме которого останавливался во время своих приездов на Терский берег, рассказывал, что в молодости, еще в начале века, ему случилось однажды попасть на такой осенний праздник «имания оленей», — не на тот, что был всем доступен, а на тайный, куда допуск посторонним был закрыт и о существовании которого знали даже не все этнографы, изучавшие быт лопарей. Попал он туда лишь потому, что мальчишкой работал пастухом у одного из самых богатых оленеводов-ижемцев, первым в этих краях начавшего собирать и пасти тысячные стада оленей.
В тот день они с хозяином выехали рано, на одной запряжке, и долго пробирались между холмов и озер к небольшой, хорошо укрытой от посторонних глаз долине.
Здесь их ждали. На ровной сухой площадке у подножия холмов стояло с десяток чумов — сюда съехались пятнадцать саамских семей, чьи стада паслись по соседству.
Гон у оленей был в самом разгаре. Нагулявшие за лето вес, набравшие силу, самцы-хирвасы с уже окостеневшим кустом ветвистых рогов на голове вступали в ожесточенные схватки за важенок. Каждый пытался оторвать от общего стада «лоскут» побольше, сбивая в него олених и отталкивая, оттесняя соперников. А в это время владельцы оленей пили привезенную оленеводом водку, стреляли в цель, боролись и веселились.
На следующее утро все встали до солнца. Мужчины надели на себя не обычную одежду, а только «печок» — специфическое саамское одеяние, сшитое из оленьих шкур с капюшоном, широкое снизу, которое надевается через голову, и «липты» — кожаные чулки мехом внутрь, сшитые из кожи с ног оленя. Взрослые женщины, одетые точно так же, стояли поодаль. Это были «важенки». Как только над холмами поднялось солнце, мужчины с оленьими рогами в руках начали танец и запели песню. Время от времени одна из женщин, приплясывая, вступала в круг. Тогда мужчины, выставив рога и действуя ими так же, как действуют во время драки хирвасы, вступали друг с другом в бой за важенку. По словам моего знакомого, борьба была нешуточная, и победа демонстрировалась вполне натуралистично, повторяя действия оленей во время гона…
Достоверность рассказа подтверждало то удивление и неодобрение виденного, которое старый рыбак сохранил и через шесть десятков лет. Это же объясняло, почему ни у Н. Харузина, изучавшего быт, предания и культуру лопарей в конце прошлого века, ни у В. В. Чернолусского, изучившего цикл кочевой жизни саамов в течение года, я ни слова не нашел о подобных обрядах.
