Утром Лартеру стало известно, что погибла Кимберли — невеста Элвиса. Когда они вместе ехали в автомобиле, по направлению из Бостона в Кембридж, кто-то, из ручного пулемета, расстрелял их машину.
— Одна пуля пробила её трахею, а еще две — раздробили шейные позвонки. Её агония длилась десять минут — она умерла на моих глазах… За что её убили?
— Я обещал тебе, что, если и придется расплатиться, то только моей кровью. И я не сдержал это обещание, — с сожалением произнес Лартер.
— Джереми, я не могу понять лишь одно — кто же из нас ничтожество. Ты, потому что втянул меня во всю эту грязь… Или может быть? Ведь я пошел за таким поводырем, как ты.
— Могу обещать лишь одно — те, кто это сделал, щедро расплатятся своей кровью.
После этих слов Лартер вышел из зала. Направившись к входу, он почувствовал озлобленный взгляд охранника. Когда он уже выходил из здания, охранник что-то раздражительно произнес ему вслед, но ему было уже не до этого. Впереди у Джереми было еще слишком много дел. Теперь для каждого вопроса ему предстояло найти свой ответ
* * *
Следующей ночью Мигелю снова приснился странный сон. Он видел все тот же город, но теперь здесь не было тех же странных фантомов, увиденных в прошлых сновидениях — лишь странную фигуру увидел Массиньи, стоящую на площади среди массивных зданий. Этот город уже не был похож на увиденный в прошлых снах — здесь не было руин, но по улицам гулял лишь ветер. Фигура в черном плаще, неимоверно грациозная, позвала его за собой. Это была девушка, но её лицо, под капюшоном плаща, невозможно было разглядеть.
Незнакомка позвала Мигеля за собой и направилась в одно из зданий. Он следовал за ней по переплетениям коридоров и лестниц, пока они не оказались в просторном помещении, с огромными окнами, открывающими обзор этого города-призрака.
Остановившись у открытого окна, она подозвала Массиньи к себе. Сняв капюшон, она позволила ему себя рассмотреть. Черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, удлиненное овальное лицо с немного выступающей вперед нижней частью, миндалевидные глаза с густыми черными ресницами, черные глаза, тонкий резко очерченный нос, чувственный рот — это и была Лилит, имя которой он столь часто слышал в своих снах.
Стоя возле окна, она что-то быстро нашептывала себе под нос, но Мигель не мог ничего понять. Когда она скинула плащ, он не мог разглядеть её тело, но чувствовал какой-то могильный холод, исходивший от нее. Притянув его к себе, Лилит, обняв за шею, поцеловала его в губы. За этим глубоким поцелуем последовали прекрасные и, одновременно, неприятные чувства. Остранившись на мгновение, она подхватила с пола плащ и, снова слившись губами с Мигелем, накрыла их своим черным плащом, с алой подкладкой. Теперь и прекрасные, и, до боли, неприятные чувства стали одновременно более сильными. И он, и Лилит были уже вне времени и пространства. Поцелуй с ней казался бесконечным — теперь Мигелю казалось, что жизнь покидает его.
