Проснувшись, Массиньи еще некоторое время дышал с трудом. Комната еще была в непроглядной тьме, но небо уже начало сереть, и можно было заметить, что до рассвета осталось не более двух часов. Ему было не заснуть и, включив свет, он стал искать купленную недавно тушь. Свою дорожную сумку он оставил в гостиничном номере, но с собой у него еще остался старый, так и не использованный альбом и тушь.
Стараясь не забыть образ Лилит, увиденной во сне, он начал выводить её на бумаге. Ему уже приходилось делать наброски Фабьенн, но он все еще чувствовал себя не самым лучшим художником. Время шло и, когда небо уже окрасилось в красный цвет, на желтоватом листе бумаги был готов набросок Лилит. Он была, безусловно, невероятно красивой. Мигель едва ли мог понять, откуда в его голове взялся этот образ. Но её красота казалось красотой демона-искусительницы. В её черных глазах можно было разглядеть какой-то первобытный огонь. Это был огонь искусительницы, обманутой и униженной, мстящей всему людскому роду. Её красота была подобна красоте ядовитого олеандра, проросшего на бесплодной каменистой земле пустыни.
Но красота этой искусительницы, демона, пришедшего из глубины веков, не имела ничего общего с красотой прекрасной Фабьенн. Галан была подобна розе, благородному, заботливо взращенному цветку. Мигель уже предвкушал грядущую встречу с ней, но ему снова становилось грустно от того, что, после новой встречи, их будет ждать новая разлука.
Теперь, выбросив из головы приснившийся сон, Мигель пытался вспомнить, чем закончился прошлый вечер. Он вспомнил нападение на них мальчика-араба и вспомнил, как Нанду познакомил его с «господином Туйоном» — местным абсентом, ненамного уступающим французскому. Капрал согласился ему помочь и перевел отрывки из книги, полученной Мигелем от Фабьенн.
Едва Мигель успел одеться, в дверь позвонили. Это был Ортега, тоже собиравшийся отправиться в Париж.
— Хорхе, можно тебя кое-чем спросить? — бросил Мигель, когда они сели в такси, ожидавшее их у входа в здание, водителю которого было необходимо отвези их в порт.
— Конечно, — ответил его собеседник, уже успевший обмолвиться, что Гоулд, вечером после нападения, дал указание всем гостям разойтись, освободив к утру дом от своих людей и их личных вещей.
— Ты веришь в дьявола?
— И да, и нет, одновременно, — с улыбкой ответил Хорхе, дав указание водителю о маршруте движения. — Подобно тому, как не может быть творения живописца без изъяна, и природа человека, прошедшего через бесконечную борьбу эволюции, имеет свои изъяны… Наверно, нет дьявола как такового — того дьявола, образ которого нам прививали с детства. Но в душе каждого из нас живет демон, сбивающий нас с верного пути. Это абсолютное, первобытное зло — это нечто внутри нас, что толкает нас на ошибки. Люди сгорают в вечной борьбе с этим демоном, не зная, что он живет внутри них самих, но эта борьба — наивысшая необходимость.
