— Занимательная история, — кивнув головой, произнес Джереми, веко которого начало сильно дергаться.
— Очень занимательная. Скажи только одно — зачем ты опозорил жену и детей Корнелио? Зачем ты оплевал память их мужа и отца, опозорив их? — прищурившись, спросил Кравиц. — Теперь, согласно той версии, которую ты подкинул полиции, Корнелио был гомосексуалистом, пользовавшимся услугами наркоманов из пуэрториканского гетто. Зачем?
— Зачем вы опозорили память Лоренцо? Зачем вы выставили его интриганом, сталкивавшим лбами преступные группировки, после чего, его невесте не раз угрожали по телефону… Зачем? — начавший нервничать Лартер поднялся со стула.
— Присядь, — кивнув на стул, произнес его собеседник. — Истерикой ты себе не поможешь.
— За какие заслуги Дженовезе позволил тебе обо всем этом говорить? — простояв какое-то время, Лартер, немного успокоившись, присел.
— Тебе действительно интересно это знать? — усмехнулся Кравиц. Заметив, что его собеседник мешкает, он продолжил. — Видимо, ты из числа ребят, которые прозвали меня «Ушами Дженовезе». Ну что ж, в чем-то ты прав. Но… — рассмеявшись, он произнес. — Неужели ты думал, что Лукас напрямую получает приказы от Совета Семьи.
— О чем ты? — с недоумением спросил его собеседник.
— Без приказов сверху, Лукас — всего лишь, кукла. Без приказов сверху он не может и чихнуть. Ты ведь не думаешь, что вопрос сопляка Лоренцо был решен самим Дженовезе?
— Ну и на что ты намекаешь, мой маленький друг? — с улыбкой произнес Лартер.
— Пойми, везде необходимо промежуточное звено, которое могло бы обезопасить верхушку от грязной работы, а низы — от глупости собственный решений… Считай, что я и есть подобное «звено», — прочитав во взгляде собеседника искреннее недоумение, он добавил. — Если Лукас хочет связаться с Советом, то он может это сделать только лишь через меня, а если Совету необходимо передать Лукасу приказ, то Семья может это сделать только через меня, — улыбнувшись, он добавил. — Система сдержек и противовесов, как говорят политики.
— Ну а почему же Лукас не может всё это делать сам. Иначе, получается парламент бандерлогов в миниатюре, — рассмеялся Джереми, едва скрывавший свое волнение. — Почему, они, в отличие от Коломбо, отказались от монополии родственных связей в отношениях внутри семьи… Эволюция?
— Возможно. Да и сам Лукас не такой уж и близкий родственник Вито Дженовезе.
— Ты говоришь о «Семье», как о чем-то сказочно могущественном. Считай, что без дурака Корнелио она стала еще более могущественной, — чувствуя что-то неладное в разговоре, Лартер попытался проверить своего собеседника.
