— О, да, — мечтательно произнес Мигель. — Она была такой же, какой могла бы быть Лилит, снова появись она в обличии искусительницы.
— Вот видите, вы не пожалели рассказать многое о себе красивой девушке — так бы поступил и я.
Еще около получаса Массиньи проговорил со своим новым знакомым. Несмотря на расположенность Хорхе к своему собеседнику, Мигель старался быть осторожным, когда разговор заходил о его делах в Бостоне, опасаясь новых ловушек Дженовезе.
Уходя, Хорхе предложил своему собеседнику появиться в любой другой выходной день утром в саду Тюильри, возле пруда. Напоследок, он намекнул Мигелю, что собираются и реставраторы, не говоря уже о прочих людях, заинтересованных в архитектуре и живописи, и те, кто заинтересован в их услугах.
Когда новый знакомый Массиньи ушел в сторону выходы с кладбища, Мигель снова остался в ожидании появления Патрика. Только теперь это ожидание казалось еще более трудным. Отсутствие нормального отдыха подорвало его силы — теперь даже дорожная сумка, казавшаяся довольно легкой еще в начале дня, была непросто ношей. Когда еще было светло, он продолжал ходить по ближайшим аллеям, стараясь не очень далеко отдаляться от уговоренного места, рассматривая могилы тех, кто смог оставить свой след в истории человечества.
Лишь когда солнце село, и восточные кварталы Парижа погрузились в сумерки, где-то, в конце аллеи, появился темный силуэт. Резкие движения, легкая, но в то же время, неровная и неуверенная походка — всё это стало знакомым Мигелю за последние дни. Но лишь тогда, когда этот человек, двигавшийся в сторону могилы Шампольона, приблизился на расстояние несколько шагов, в нем можно было разглядеть О’Хару.
— Ты только посмотри, это кладбище сильно отличается от бостонских — его не запирают на ночь, да и любой может здесь спокойно прогуливаться, — Мигель узнавал всю ту же знакомую насмешку, пускай и граничившую с хладнокровием.
— Иисус, — глубоко вздохнув, раздраженно произнес Массиньи. — Патрик, ответь мне на один вопрос. Просто ответь — почему Дженовезе послал со мной проклятого психопата, а не кого-то другого?
— Не злись, приятель. Ведь я тоже могу начать злиться, а от этого станет хуже только тебе. Ты думаешь, это только тебе пришлось ждать? Нет, поверь, я тоже провел всё это время не наилучшим образом.
Те надежды, которые появились у Мигеля в самом начале общения с этим человеком, теперь рухнули — это был не просто агрессивный, спивающийся человек, шедший на поводке за Дженовезе. Здесь стоял расчетливый психопат, играющий в собственные игры, пускай и неопасные для интересов владельца «Утопии». О’Хара проверял своего спутника — он проверял его выдержку, давал почувствовать ему себя в роли идиота, макал его лицом в грязь и заставлял идти за собой, проверяя, короток ли поводок.
