Воскресные тучи успели отступить далеко на юго-запад, оставив чистым предрассветное майское небо. Сон Мигеля был словно разрублен резкими отрывистыми звуками. Каждый телефонный звонок всё более и более разрушал тишину последних часов спокойствия утреннего Бостона.
— Мигель? Уже не спишь? — с насмешкой произнес собеседник Массиньи. Голос Фрэнка Мюллера был достаточно узнаваем.
— Я вчера посмотрел расписание полетов — рейс Бостон-Шаннон вылетает в одиннадцать часов. Но мне необходимо будет увидеться с тобой или с Дженовезе не позже десяти… я думаю, в кафе у аэропорта.
— Интересно… — в голосе снова чувствовалась насмешка. — Ты хочешь предъявить нам свои условия? — Мюллер, несмотря на свою молчаливость, был опытным игроком и чувствовал, когда его собеседник начинает нервничать. — Мы предлагаем тебе следующие условия: у тебя есть двадцать минут на то, чтобы полностью собраться — через двадцать минут перед выходом из твоего дома будет ждать машина.
— Хорошо, — согласился Мигель, стараясь скрыть недовольство.
Часы показывали половину пятого утра. Каждая минута длилась словно вечность — Дженовезе снова переиграл своего нового знакомого, он снова навязывал свои правила и искал слабое место в его обороне.
Покидая квартиру, Мигель оставил включенной настольную лампу — небольшое напоминание о незамирающей жизни, незаметное днем, но отвлекающее внимание непрошенных гостей в ночное время.
Выйдя из дома, Массиньи увидел знакомый кадиллак «Эльдорадо», покрытый краской цвета индиго.
— Без девяти пять… Ты всё предусмотрел, но забыл оставить одну минуту на то, чтобы спуститься с четвертого этажа, — с улыбкой произнес Лоренцо ДиМуччи, открыв переднюю дверь.
— Хотелось бы мне при спуске преодолевать этажей на сорок больше, — мечтательно произнес Мигель.
— Ага, где-то в Нью-Йорке — близ Центрального парка? — Лоренцо жестом предложил своему собеседнику сесть на переднее сиденье. После того, как Мигель закрыл дверь автомобиля, ДиМуччи продолжил. — Знаешь, я хочу тебя попросить об одной вещи… пока не приедем на место, не задавай мне лишних вопросов.
— К черту. Меня в пять утра вытаскивают из квартиры, а я не могу задавать вопросы, — раздраженно произнес Мигель.
— Сейчас я делаю лишь то, за что мне заплатил Дженовезе. Ты можешь задавать мне вопросы сколько тебе угодно, но я всё равно не отвечу ни на один из них, — задумавшись, Лоренцо, продолжил. — Пойми, если бы Лукас захотел, он мог бы найти других людей и другие способы доставить тебя на место. Это, всего лишь, выбор этих людей, — после этого, прищурившись, он посмотрел в глаза своему собеседнику.
