Увидев отблески молчаливого согласия в своем собеседнике, ДиМуччи завел автомобиль и отправился по непривычно пустынным улицам Бостона. Когда машина оказалась в Южном Бостоне, на просыпающихся улицах которого было уже немало рабочих, спешащих на грузовые причалы.
— Может, всё-таки, ответишь, дружище, куда мы едем? — спросил Мигель, всю дорогу внимательно следивший за поведением своего спутника.
— Сейчас я постараюсь подъехать к четвертому пирсу. Судно отходит в шесть часов утра.
— Судно? — рассмеялся Мигель. — А почему бы мне не полететь в Алжир на воздушном шаре или… к дьяволу, ведь можно просто прорыть туннель под землей или полететь на ковре-самолете.
Лоренцо, улыбнувшись, лишь покачал головой. Прищурившись, он пытался высмотреть удобный подъезд к пирсу.
— Знаешь, Лоренцо, ты самый мутный человек, которого я когда-либо знал. Ты похож на трясину — хочется заглянуть в эту мутную воду и узнать, что там находится, но в какой-то момент понимаешь, что выбраться оттуда невозможно и эта бездна затягивает.
ДиМуччи свернул в узкую аллею, не более ста пятидесяти метров длиной, которая вела прямо к причалу. Ворота были закрыты, но у пешеходной калитки, уже открытой, их ждали люди. В светловолосом великане Мигель узнал Фрэнка Мюллера. По правую руку от него, опершись о стену, стоял незнакомец.
— Чудесное утро, не правда ли? — спросил Мюллер, после того, как Массиньи вышел из машины. Глаза Фрэнка были закрыты, от столь губительного для них рассветного солнца, солнцезащитными очками, и его собеседник не мог уловить тот безумный взгляд, которым этот человек прославился еще до ранения на фронте.
— Может у меня, как и у тебя, проблемы со зрением, но я не вижу здесь взлетной полосы.
— Мигель, уж прости, она утонула, — пожав плечами, произнес Мюллер.
— В таком случае, утонула и моя договоренность с уважаемым Лукасом Дженовезе… — рассматривая кирпичную кладку одной из стен, Массиньи пытался сосредоточиться. — Ты, или твои друзья, вы можете шутить сколько угодно, но есть предел, за которым кончается мое терпение.
— Слушай, мой маленький друг, во-первых, я такой же равноправный участник сделки, как и Лукас, и, если ты не будешь меня слушать, мое терпение тоже может закончиться, — вздохнув, он продолжил. — Во-вторых, поменялись обстоятельства, поэтому мы немного изменили твой путь в Алжир, — Мюллер выжидал, наблюдая за своим собеседником. — Раз ты успокоился, я могу продолжить. Отсюда ты отправишься на теплоходе в Ирландию, в Шаннон. Из Шаннона ты вылетишь парижским рейсом. Путь из Парижа в Оран для нас пока не совсем ясен — слишком уж много у нас сомнений.
