В Казвине мы гораздо больше общались с русскими, и я имел возможность часто совещаться с Бичераховым о планах на ближайшее будущее, связанных с урегулированием проблем с дженгелийцами, и на более отдаленное время – по поводу возможности нашего закрепления на Кавказе. Обсуждение последнего вопроса затруднялось отсутствием у меня власти и полномочий что-либо гарантировать, и Бичерахов часто раздраженно восклицал: «Как я могу договариваться с вами, когда у вас нет войск и вы не можете даже заверить меня, что получите их». Более того, после провала наших первоначальных планов я не получил каких-либо полномочий предпринимать что-либо в Бакинском направлении. Но, поскольку контроль над Каспием все еще оставался нашей целью, я был уверен, что власти в конечном счете убедятся, что господство над этим морем будет принадлежать тому, кто удерживает Баку, и что любые усилия по контролю над Каспием должны включать в себя обладание этим городом. Русские офицеры, прибывшие с последней партией, оказались бесценными переводчиками и заняли многие важные посты. Один из них был приписан к эскадрону 14-го Гусарского полка, другие выполняли скучные, но полезные обязанности на заставах, некоторые помогали в снабжении, а капитан Брей, русский офицер английского происхождения, был назначен адъютантом и оказался весьма полезен в моих частых беседах с посыльными из Баку.
Также здесь находилось много русских медсестер, оставленных отступающими войсками, и следовало что-то для них сделать. Многие из них имели медицинское образование, так что большую их часть отправили в Багдад для службы в военных госпиталях.
Здесь наш опыт визитов к персам оказался еще более занятным, чем в Хамадане, но таких же дружеских отношений у нас не сложилось. Деятельность Совлаева привела ко мне многих людей, впавших в отчаяние. Первым, кто попросил моей защиты, оказался начальник телефонной службы, который прибежал на следующий день после нашего приезда и, задыхаясь от волнения, излил мне свою печальную историю. «Я пришел просить вас защитить невинного человека от русских. Они объявили о своем намерении арестовать меня, и этот ужасный человек, Совлаев, в эту самую минуту рыщет по городу, разыскивая меня. Я не могу представить себе, в чем меня обвиняют, но что бы это ни было, я совершенно невиновен, как вам должно быть известно. Разве я похож на виновного человека?»
Должен признать, он действительно выглядел очень виноватым, но я мог только ответить: «Я совершенно новый человек в этом городе и ничего не знаю ни о ком из его жителей. Русские здесь уже несколько лет и должны знать все и обо всех. Поэтому я не берусь противопоставлять свой и их опыт и не могу вмешиваться в какие-либо аресты, которые они решают произвести. Раз вы совершенно уверены в своей невиновности, я не стану оказывать сопротивление вашему аресту. Вам лучше позволить Совлаеву сделать то, что он считает правильным, и положиться на доказательства вашей невиновности, дабы расставить все по своим местам».
