Екатерина не ошиблась: князь Цицианов оправдал ее мнение — пригодился и прославился храбростью, которую отмечали все выдающиеся полководцы, имевшие с ним дело.
* * *
…День бракосочетания любимого внука императрицы, великого князя Александра Павловича, а именно 3 сентября 1793 года, ознаменовался многими монаршими милостями, в том числе и наградами чиновников по разным ведомствам. Между последними, судье киевского совестного суда, коллежскому советнику Полетике был пожалован орден Св. Владимира. Но в рескрипте о том вместо «коллежского» он наименован был «статским советником». Получив этот рескрипт, Полетика представил его в губернское правление и требовал объявить ему по установленному порядку этот чин. Не имея указа от Сената о пожаловании Полетики в статские советники, губернское правление затруднялось в исполнении его требования и вошло с представлением в Сенат, испрашивая его разрешения. Когда, наконец, обстоятельство это через генерал-прокурора представлено было на рассмотрение Императрицы с означением именно того, что Полетика наименован в рескрипте статским советником по ошибке. Императрица сказала: — Государи не ошибаются, и ошибки их должно принимать за истину.
И Полетика стал статским советником.
* * *
…Екатерина не терпела шутов, но держала около себя одну женщину, по имени Матрена Даниловна, которая жила во дворце на всем готовом, могла всегда входить к государыне, звала ее сестрицей и рассказывала о городских новостях и слухах. Слова ее нередко принимались к сведению. Однажды Матрена Даниловна, питая почему-то неудовольствие на обер-полицмейстера Рылеева, начала отзываться о нем дурно.
— Знаешь ли, сестрица. — говорила она императрице, — все им недовольны: уверяют, что он нечист на руку.
На другой день Екатерина, увидев Рылеева, сказала ему:
— Никита Иванович! Пошли-ка Матрене Даниловне что-нибудь из земных запасов твоих, право, сделай это, только не говори, что я присоветовала.
Рылеев не понимал, с каким намерением Императрица давала ему этот совет, однако же отправил к шутихе несколько свиных туш, индеек, гусей и т. п. Все это было принято весьма благосклонно.
Через несколько времени Императрица сама начала в присутствии Матрены Даниловны дурно отзываться о Рылееве и выразила намерение сменить его.
— Ах нет, сестрица, — отвечала Матрена Даниловна. — я перед ним виновата: ошиблась в нем, все твердят, что он человек добрый и бескорыстный.
— Да, да, — возразила императрица с улыбкой, — тебе нашептали это его гуси и утки. Помни, что я не люблю, чтобы при мне порочили людей без основания. Прошу вперед быть осторожнее.
