— Что случилось?
— А вот то, Чко-джан, — смягчился я, — что бери этих голубков, пусть твои будут, — и протянул ему голубей.
— Ну и хороший же ты парень, Учитель! — обрадованно сказал Чко, беря голубей.
Я грустно вздохнул и пошел обратно. Утром на все вопросы отца о голубях ответом моим было молчание.
В четырнадцать лет она еще не умела ни читать, ни писать.
— Много будешь знать — скоро состаришься, — сказала жена парона Рапаэла, тикин Грануш, и на этом вопрос был исчерпан.
Внешне она была тихой и спокойной девушкой, день и ночь погруженной в заботы по дому Рапаэла. Казалось, Каринэ полностью согласилась с мнением «невестки-ханум» и перестала думать об учебе и о книгах. Голос ее мы слышали редко. Только по утрам, умывшись, она говорила соседям «доброе утро» и больше ни слова за день. Тикин Грануш не нравилось, когда, закончив работу, изредка по вечерам Каринэ выходила во двор, присаживалась на камень под тутовым деревом и молча слушала разговоры взрослых и чудесные сказки Мариам-баджи.
— Ишь, расселась! — злилась тикин Грануш.
Каринэ безмолвно уходила.
Беседа взрослых на минуту прекращалась, а Мариам-баджи то ли гневно, то ли горестно говорила:
— И что тебе нужно от нее?
У взрослых портилось настроение, разговор не клеился, и вскоре все расходились по домам.
Но Каринэ умела и улыбаться. Это случалось, конечно, лишь в отсутствие «невестки-ханум» и парона Рапаэла.
Чаще она улыбалась моей сестре Зарик, которая была моложе ее года на два.
— Каринэ! — звала Зарик.
— Что?
— Поди-ка сюда на минутку.
— Сейчас…
И, улыбаясь, подходила. Они долго шушукались. Я иногда слышал шепот Каринэ:
— Да нет, неловко как-то, дядя Месроп дома.
Дружба Зарик и Каринэ росла с каждым днем. Понемногу Зарик зачастила к Каринэ. Моим родителям была по душе эта привязанность.
— Можно мне к Каринэ? — спросила как-то Зарик.
— Можно, бала[15]-джан, — сказал отец и тут же добавил: — Пусть и она приходит…
— Не придет она.
— Почему?
— Тебя стесняется.
— Вай, вай, вай! — закачал головой отец. — Скажи ей, что я зову.
Немного погодя Зарик привела с собой Каринэ. Каринэ вошла и смущенно стала у дверей:
— Здравствуйте.
— Здравствуй, дочка, — ласково кивнул отец, постукивая молотком по подошве старого ботинка. — Подойди ближе, садись.
Каринэ вместе с Зарик подошла и уселась на краешке тахты. Мать налила ей и Зарик чаю и вновь достала из стенного шкафа заветное варенье. Мне стало ясно, что Каринэ дорогой гость.
— Почему к Зарик не приходишь, дочка? — с улыбкой спросил отец.
