— Ладно. — Она отступила от воды.
— Ладно?! — Фрост смотрел на нее с изумлением. — Ты не хочешь разобраться? Тебе не интересно?
— Я не хочу разобраться. Мне не интересно.
На самом деле в данный момент ее волновало лишь одно. Она боялась, чтобы эта… аномалия не повторилась снова.
Мирослава оглянулась, когда они с Фростом были на безопасном расстоянии от воды. Оглянулась на странный звук, словно бы из бутылки с шампанским выбили пробку.
Водоворот исчез. На абсолютно гладкой поверхности она увидела наконец отражение… Маленькая девочка со смешными косичками приветственно подняла вверх руку. Мирослава чуть было не помахала в ответ. Удержалась в самый последний момент, потому что нечего потворствовать собственным галлюцинациям.
Байк Фроста оказался именно там, где он его оставил — на тропинке над оврагом. Никто не позарился. Впрочем, по тропинке никто особо и не ходил. Они с Василисой не в счет.
— Могу прокатить!
Фрост глянул на Мирославу. Сначала на нее целиком, потом на поцарапанные коленки и подранный подол юбки. Мирослава представила, как она, вот такая красивая и поцарапанная, с голыми коленками и задравшейся до самой талии юбкой, подъезжает к Горисветово, и ей сделалось дурно от одной только этой фантазии.
— Не надо меня катать! — сказала она твердо. — Сама!
— А если опять? — спросил он, утверждаясь в седле байка.
— Что — опять?
— Опять вздыбишься. — Он сделал неопределенный жест над своей головой, наверное, намекал на ее волосы. — Вздыбишься и зазомбовеешь.
— Я зазомбовею прямо сейчас, если ты не отвалишь, — сказала Мирослава с угрозой в голосе. — Тебе же велели уезжать! Дальше я сама!
Он ее раздражал. Нет, он ее бесил! Бесил до такой степени, что она теряла самоконтроль. Или самоконтроль она теряла не из-за него, а из-за ситуации, в которой оказалось? В которой он ее увидел! Это ведь все равно, что оказаться голой перед незнакомым мужиком! Нет, голой не так страшно! Но вот оказаться белоглазой зомби — это позор!
— Ок! — Он повернул ключ зажигания, и байк заурчал. — Рад был помочь!
И газанул, обдавая Мирославу ядовитыми клубами выхлопных газов.
Стало обидно. Вроде бы, сама велела убираться, вроде бы, он сделал все, как она хотела, а все равно осадочек остался. Мог бы настоять, проявить себя не хакером, а джентльменом, проводить ее до усадьбы, а он сразу же свалил.
Вслед за обидой пришел страх. Ну, не совсем ужас, а так… опасения, что то, что с ней уже случилось в этом чертовом овраге, может повториться опять. Вот это чувство было куда сильнее и куда серьезнее. Именно оно заставило Мирославу рвануть с места и сразу же перейти на резвую трусцу.
