Фадеева ценили как стойкого, высокоидейного коммуниста.
Я был на узком совещании писательского актива «Красной нови» на квартире Всеволода Иванова. Открыл его Александр Александрович.
— Товарищи, — начал он мягким голосом, — меня вызвали в Цека и посоветовали поговорить с писателями со всей откровенностью, что называется, по душам. Почему на страницах наших журналов не появляются полноценные художественные произведения, отражающие нашу жизнь? Цека обеспокоен таким положением вещей. Журнальный и книжный рынок заполнены серятиной, скучной, никому не нужной. Что же мешает творчеству писателей? Цека хочет знать, чтобы принять соответствующие меры. Мы здесь в своем кругу. Давайте говорить со всей прямотой!
Несмотря на задушевный тон голоса Фадеева писатели насторожились и откликнулись не сразу.
Наконец поднялся драматург, чьи пьесы шли и у нас и за рубежом.
— Что же, — сказал он, — если от нас хотят знать правду, зачем ее скрывать? Мы действительно перестали понимать, где кончается яркость произведения и начинается серятина. Вот МХАТ поставил пьесу молодого, но плодовитого автора. Критика подняла ее на щит — жгучая современность, прямо Шекспир! Но не следует забывать — живущие в Москве иностранные корреспонденты посещают все премьеры МХАТа. Думаю, Александр Александрович, такая безответственная критика вредит не только театру, но и всей нашей советской литературе.
Лед был сломлен. Писатели стали выступать, рассказывать, что у кого наболело. Совещание затянулось до поздней ночи. Мы возвращались с приятелем, он говорил:
— Фадеев молодец, своего добился, писатели разговорились. Пьеса, с которой начался откровенный разговор, конечно, плохая. Все прекрасно понимают, почему МХАТ ее поставил, а Фадеев тем более. — Мой спутник остановился и закурил папиросу. — Скажу, не скрывая, — мне Александр Александрович очень нравится. Сам рапповец, он к рапповским лозунгам «призыв ударников в литературу», «одемьянивание поэзии» и прочей демагогии относится весьма неодобрительно. Нет у него узости, не делит писателей на две категории — это свои, пролетарские, а это чужие…
Последнее соответствовало действительности. Главная забота Фадеева была — сделать журнал интересным. Он искал рукописи известных писателей и радовался, когда они к нему попадали.
Алексей Николаевич Толстой предложил «Красной нови» повесть «Записки Мосолова» — о белогвардейцах, обосновавшихся в Омске, в столице Колчака.
— Пожалуйста! Будем очень рады! — ответил по телефону Фадеев, весьма высоко ценивший творчество Толстого. Александр Александрович поспешил обрадовать Всеволода Иванова, члена редколлегии, ведавшего отделом прозы.
