В тридцатых годах поэт Михаил Алтайский-Иванусьев, автор сборника рассказов «Малинник», прислал мне тоненькую книжицу стихов, изданную в Усть-Каменогорске. На обложке стояли два слова: «Звено Алтая».
В сборнике кроме рассказа напечатаны были стихи четырех авторов. Стихи были гладкие, размер и рифмы были на месте, а под рассказом стояла подпись В. Бехли. Это была та самая девочка, что прислала почтой в редакцию газеты «Советская власть» свой первый рассказ.
Перелистывая страницы сборничка, я вспоминал Павла Петровича Бахеева, его задумчивые глаза и тихий неторопливый голос:
— А стихи Пушкина я всегда любил и сейчас очень люблю.
* * *
Усть-Каменогорск находился в кольце кулацких мятежей. На подавление больше-нарымского восстания уехал председатель уездного ревкома старый большевик Нестор Калашников.
Зайдя в типографию, Павел Петрович сего слов рассказал, что творилось в эти дни в Больше-Нарымске. Мятежники объявили войну Москве и выпустили манифест, в котором требовали:
1. Кулаков не называть буржуями, а звать трудовиками.
2. Восстановить свободную торговлю хлебом.
3. Лишить права участия в Советах коммунистов, допускать только трудовиков.
Более серьезные события разыгрались в селе Предгорном. Здесь вспыхнул мятеж в стрелковом полку. Убили командира полка, военкома, политрука и командира роты. С помощью артиллерии и кавалерии полк был обезоружен.
В таких условиях пришлось строить советскую власть Павлу Петровичу Бажову, первому председателю уездного комитета партии большевиков.
В уезде в разных местах вспыхивали восстания, а в уездном городке жизнь текла размеренным порядком. В девять часов утра служащие приходили на работу, маслобойка купца Сидорова за отсутствием сырья не работала, Риддерская железная дорога бездействовала — не было угля, бывший владелец золотых приисков Хотимский играл в шахматы с бывшим прокурором, в гарнизонном клубе артисты репетировали «Привидения» Ибсена. Только на базаре теплилась жизнь: спекулянтки продавали стаканами пшено и потихоньку сахарин.
А в советских учреждениях жизнь била ключом. Шли заседания, совещания. У меня в памяти осталось одно такое совещание, возможно, потому, что на нем выступал Павел Петрович.
Упродкомиссар Прокопенко делал доклад о распределении хлеба по волостям:
— Чтобы уложиться в отпущенные нормы, я называю только русские волости. Как известно, казахи хлеба не едят…
По залу прошел недовольный ропот. Павел Петрович поднял руку:
