— А хорошие, парень, есть места на земле! Расчудесные! Вот жил я в Омской области, Сибирь считается, на каторгу раньше ссылали туда, людей пугали Сибирью, а ничего там страшного нету. Холоднее, правда, чем, к примеру, на моей родине в Воронеже, но — терпимо. Главное дело — тихо. Если мороз градусов сорок, то уж тишина, ветка на дереве не шелохнёт. Зато природа там какая, охота! Казарки табунами ходят. Объездчиков верховых выделяли от колхоза, чтоб пужали птицу дикую, а ежели не пужать — вытолчут хлеб, как скотина, такая их сила. А рыбы! Семь озёр было на нашем участке. Усадьбы прямо к озеру выходили. И снасти не требуется, руками можно рыбу брать. Пойдёт баба огород поливать, зачерпнёт ведром воды из озера, плеснёт на капусту, а карась этакий, в пол-аршина, хвостом по земле — шлёп, шлёп… Почему уехал оттуда? Опять ты про это самое. У меня, парень, натура такая: не могу долго на одном месте жить, какое бы оно ни было распрекрасное. Кабы в рай попал, и там бы не засиделся. Интересно поглядеть, какая где жизнь, где что строится, а то и смерть придёт — ничего не видел, как крот в норе… Мне один товарищ уж говорил: «Ты, — говорит, — дядя, не советский человек, а летун». А я ему отвечаю: «Нет, гражданин-товарищ, неправильное твоё рассуждение, не летун я, а самый что ни есть радетельный хозяин». И доказал ему на факте. «Чьё, — говорю, — у нас это всё — города, реки, колхозы? Народное. Кто ему хозяева? Мы все, и я, стало быть, хозяин. Должон я своё хозяйство обсмотреть, где что делается, может, где непорядки какие?» Ха-ха-ха! Это тоже не каждый решится — такую заботу о своём хозяйстве проявить! Немалый труд — столько поездить!..
— Но есть и такие, что просто ищут — где бы с меньшей затратой сил побольше заработать.
— Правильно, и такие есть. Ну, что ж, это давно сказано: рыба ищет где глубже, человек где лучше.
— А что бы получилось, если бы все кинулись искать — где лучше?
— Да что, нехорошо получилось бы, это верно… Поехали бы все по земле в кибитках, нынче здесь, завтра там… Как один председатель цыганского колхоза рассказывал: «Вечером ложился спать — был колхоз, утром встал — нету колхоза. Куда девался? Уехал, к ядрёной бабушке!» Ха-ха-ха. Гражданочка, дорогая! Ещё кружечку. Может, у вас тут и смеяться не разрешается? Можно, только потише? Ну, хорошо. Вы уж извините, такой голос у меня.
Не поймёшь моего весёлого собеседника. Видом своим он не похож на убеждённого бродягу, бескорыстного искателя новых ощущений. Полушубок на нём добротный, из мягких романовских овчин, хорошие сапоги, сам плотен, здоров, семья есть у него, расположились здесь же, на вокзале. Я разговариваю с ним уже часа полтора. Встретились мы возле справочного бюро, где он делал остановку на билетах, заштемпелёванных множеством компостеров, там началась наша беседа, оттуда мы пошли в буфет выпить по кружке пива и вот заказываем уже по третьей, а мне всё ещё не ясно — что это за чудак?
