Подкаст подарил мне больше, чем я рассчитывала, — и это вовсе не про количество прослушиваний. Даже не про последний выпуск. Я смотрела на них, этих убитых людей, и они стали близкими для меня. Смотрела на Марта — и он отдалился, спрятался за их спинами: я его не знала. И на себя смотрела тоже. Так долго и пристально, что увиденное перестало меня пугать.
***
О бойкоте становится ясно на следующий день. Джон в колледже не появляется. Ильи тоже не видно. Стася грустит в одиночестве, и над ней словно навис невидимый колпак: даже когда она идет по оживленному коридору, никто не приближается к ней вплотную. Незнакомые ребята подходят, чтобы похлопать меня по плечу. Девушки молча берут за руки и сразу же отпускают. Обычно чужие прикосновения выбивают меня из колеи, обняться и поплакать — совсем не моя история, но сегодня они не раздражают. Наоборот: кажется, будто все эти руки принадлежат одному родному человеку, приподнимают меня над полом и покачивают — такие надежные…
Я подхожу к ней на улице. Она курит, я тоже достаю свой «айкос» и встаю рядом — нет, никаких воображаемых колпаков, ничего такого, что пружинисто оттолкнуло бы меня в сторону.
— Стась, а где Джон?
Тут у нее начинают дрожать губы, и сама она кривится — совсем как мой племянник Митя, прежде чем открыть рот и призвать на помощь весь мир.
— Не произноси его имя!
Пока что я не вполне понимаю посыл этой фразы: потому что он мудак или потому что я?
— Ему из-за тебя очень плохо. Он, может, вообще сюда больше не вернется.
Значит, все-таки я.
— Ты ему жизнь сломала.
— А он тебе — нет? — спрашиваю я тихо. — Кате? Вике? Нет?
— Зачем ты вообще к нам приехала? — давится она словами. — Без тебя все было хорошо.
— То, что было, Стась, называется абьюз. Насилие, если по-нашему. Неужели ты не понимаешь?
Грызет ноготь, смотрит прямо на меня — тушь осы́палась и лежит под ее глазами неопрятной грязью.
— Чего ты к нам пристала? Вали обратно в свою Москву. Ты здесь никому не нужна.
— Не тебе решать.
Слова в ней заканчиваются. Она с силой толкает меня в грудь обеими руками: если бы не стена, я вряд ли устояла бы на ногах — и бежит, придерживая висящую на плече сумку. Та нелепо болтается у нее за спиной.
Я делаю несколько шагов к крыльцу. Телефон сигналит о входящем сообщении. Наверняка Маша: мы должны были встретиться после занятий с ней и несколькими студентами, которых я не знаю, но они хотели бы познакомиться. Нет, не она.
«Я тебя жду».
