И внезапно вампир расхохотался. Смех его был жестоким. Фиджан отпрянула, не понимая, что случилось.
– Здесь не найти того, о чем ты говоришь, – он указал на чашку. – Ни любви, ни печали. У тебя нет друзей, тоскливых воспоминаний. Ни о ком не горюет твое сердце, ты могла бы отказаться от любой вещи, которую хранишь в душе. Эта чашка пуста. Я не вижу в ней ничего, кроме себялюбия и удовольствий. Ты и есть пустая красивая чашка, которую можно заполнить всем, что пожелаешь! Я не стану это пить!
Она попятилась, выбираясь из беседки в сад, и пискнула, рванувшись прочь:
– Это неправда! Неправда!
Какое-то время мы с Шахрийяром молчали. Он невозмутимо курил, я грустно смотрела на закат.
– Теперь перейдем к тебе? – подал голос чайный мастер. – Я все еще голоден.
– Зачем ты так грубо с ней обошелся?
– Она заставила меня полчаса слушать пустую болтовню.
– Шахрийяр, – я покачала головой, – теперь Фиджан очень расстроена.
– Ненадолго, – снисходительно кивнул он. – Так что у нас здесь?
Вампир отнял у меня остатки чая и заглянул в чашку:
– Как горячо! – протянул он. – Не стоит так страстно отдаваться на милость огня.
– Прекрати! – я попыталась отобрать у него посуду, но вампир встал.
– Ах, эта смуглая кожа, такая сладкая и в то же время соленая, бархатная кровать из подушек и одеял…
– Немедленно перестань издеваться! – я подпрыгнула, намереваясь выхватить чашку из его рук.
– Не то что? – Шахрийяр угрожающе посмотрел на меня, придерживая за плечи.
– Расскажу все Аш-Эски! – я начала заикаться. – Не пялься на меня так. От этого ноги немеют и холодок по коже.
Он вздохнул и оставил меня в покое.
– Часто люди очаровываются тобой? – я снова заняла безопасное место на диване.
– Почти всегда, – он протянул мне поднос с медовыми рогаликами.
– Что ты при этом чувствуешь?
– Голод, – ответил вампир, но затем добавил: – Иногда это забавляет, злит или наводит скуку. Все зависит от того, что может предложить мне конкретный человек.
– Значит, ты остаешься добродушным, если предстоит вкусный ужин?
Он фыркнул:
– Не стоит задавать чайному вампиру подобные вопросы.
Я поежилась:
– Ты прав, давай погорим о другом. Давно ты знаком с Аш-Эски?
– Целую вечность, – он улегся на оттоманку.
– И сколько раз ты пил из ее чаши?
– Несчетное количество, – он внимательно посмотрел на меня.
– А пытался ли хоть однажды иссушить ее до дна?
В беседке стало темно, и только жаровня тускло светила у стены.
– Ты хочешь знать, пробовал ли я убить ее, отобрав все пережитые Аш-Эски чувства? Выпить воспоминания до последней капли, превратив их хозяйку в бесчувственную бездушную куклу?
