от руки Камэ. Я не шевелилась – боялась вспугнуть. Момонга
[11] скользнула по иссохшим сучьям, и прямо на них, невзирая на холод, проклюнулись крохотные бутоны. Разбухнуть достаточно до цветения у них не было сил, но даже этого хватило, чтобы мико совсем выдохлась. Она облокотилась на дерево, сбивчиво дыша, закрыла лицо ладонями. Зверёк скользнул обратно к своему укрытию.
– Настоящие… – пробормотала я, дотронувшись до бутонов. – Значит, так это выглядит… Как ты это делаешь?
Отдышавшись, Камэ кое-как выпрямилось. Кажется, её задело то, что меня совсем не волновало её состояние.
– Это делаю не я, – фыркнула она. – Это делает О-ки.
– О-ки?
– Отец всех ко-дама. Ко-дама, если ты не забыла…
– Я помню, духи деревьев. То есть ты можешь создавать цветочки на ветках, да?
– Ты действительно такая глупая или просто притворяешься? Это делаю не я, а О-ки, я же сказала. Я просто направляю его голос, чтобы призвать на помощь ко-дама, ясно? Люди, у которых есть живая сила – то есть связь с тем или иным ками, их покровителем, – используют её, чтобы нужные духи их понимали. Как посредник, если уж ты такая непонятливая. Чем сильнее эти нужные духи, чем больше их можно призывать зараз, тем больше эта живая сила, поняла? Это к слову о том, что её, видите ли, никак не измерить.
Вот за «глупую» было обидно. Пожалуй, из-за этого и захотелось прыснуть ядом напоследок.
– А если сила будет исходить не от О-ки, а от… от какого-нибудь злобного ками. Бога разрушений, например. Или бога сме… преображения, – Я усмехнулась. – Что тогда?
Камэ посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– Живые существа не могут питаться силой от таких ками. Так умеют только преображённые.
– То есть мёртвые?
– Преображённые, юрэй, оборотни… Все ёкаи. Поэтому от них лучше держаться подальше.
И пока Камэ окончательно не вышла из себя, объясняя мне такие, по её мнению, самые простейшие вещи, я решила повернуть обратно к дому. Всё-таки, за братцем сейчас стоило приглядывать куда тщательнее.
* * *
У дома сильно пахло псиной. Сначала я решила, что где-то поблизости пробежались псы, как на праздничном шествии, но следы на снегу никак не походили на собачьи. Они были меньше. Две передние подушечки казались какими-то неестественно вытянутыми, а вот задние наоборот, как будто прижимались к лапе. Не собака. Не кошка, не любой другой домашний зверь. Цепочка тянулась куда-то за дом, и я, пока никто не видит, пошла по ней. Загадочный зверёк ускользнул куда-то за ограду. Кажется, запутался в ветках, и оставил на одной из них клок рыжеватой шерсти.
