Олимпиодор промочил горло из кубка и позволил рабу вновь наполнить его до краёв.
— …Но поскольку в Галлии грабить почти уже нечего, часть этих варваров перешла в Испанию. Сама Испания до недавнего времени подчинялась Константину, но тамошний командующий Геронтий отложился и поставил своего собственного василевса Максима. Фактически он правит только Тарраконой, а в остальной Испании хозяйничают варвары. Но Геронтий пренебрегает этой мелкой неприятностью. У него есть задача поважнее — одолеть Константина. Вся Равенна, конечно, в восторге от этой склоки между узурпаторами. Что касается Равенны, ей всё ещё подчиняются Далмация, Африка, Сицилия и, можно сказать, Италия, хотя последняя совершенно разорена готской войной и не даёт ни солдат, ни денег. Чтобы не заканчивать на печальной ноте, скажу, что Равенна неприступна, флот ещё существует и обеспечивает бесперебойные поставки хлеба из Африки, Гонорий в наилучшем здравии, и его отношения с Востоком безоблачны. Многая лета василевсам Феодосию и Гонорию! — Олимпиодор поднял кубок.
— Феодосию и Гонорию! Феодосию и Гонорию! — закричал попугай, беспокойно переступая по хозяйскому плечу.
— Ещё когда убили Стилихона, я сказал: это конец Западной империи. Так и вышло! — Фригерид залпом осушил свой кубок. Подали запечённых в глине ежей. Он разломил глиняную скорлупу, в которой остались иголки, и принялся рвать на кусочки голого и аппетитно румяного ёжика. — Я видел Стилихона пару раз, — продолжал он. — Вот кто был великий человек, вот кто истинный римлянин, хоть и наполовину вандал! Он мог спасти Запад, а этот наш… возлюбленный август Гонорий… — Фригерид махнул рукой, забрызгав соусом драгоценное шёлковое платье встревоженной Лелии.
— Мой Фригерид, никогда не произноси этих слов на Западе. — Олимпиодор щёлкнул пальцами, и раб подскочил к нему с ночным горшком, подсунул под плащ между расставленными ногами. — Стилихон всё ещё считается врагом отечества, а Гераклиан — тот самый, кто убил его собственноручно — занимает ключевую должность комита Африки, — продолжал он под журчание струи. — И потом, вспомни, при каких обстоятельствах Олимпий поднял мятеж. Стилихон собирался воевать с Востоком — с нами. Уже направил союзных в то время визиготов Алариха в Эпир и стягивал войска к Аквилее. Он хотел отнять у нас Иллирик, а чего бы стоил Восток без Иллирика, где набираются лучшие воины, костяк нашей армии?
— Как иллириец благодарю, — Маркиан отсалютовал кубком мареотийского. — Но может, не будем углубляться в рискованные политические темы?
