Они втроём поднимались от пристани по ночной, совершенно безлюдной улице. Слабо тлели лампадки над дверями, зажжённые для защиты от злых духов в опасные ночи эпагомен. Бесшумными тенями перебегали дорогу крысы и генеты.
— Мне надо очиститься, — сказала Аретроя. На твёрдой земле она слегка успокоилась. — Принести искупительную жертву за клятвопреступление. И как можно быстрее. А то пропаду совсем, да и вы со мной за компанию. Здесь есть хоть какой-нибудь храм?
— Нет, конечно, — ответил Маркиан. — Языческие жертвоприношения запрещены во всей империи. А если бы и был — где ты ночью купишь жертвенное животное? Успокойся, до утра доживём, а там придумаем что-нибудь…
— Да плюнь ты на своих богов! — посоветовал Фригерид. — Обратись к Христу! Вот кто от гнева богов тебя защитит! Господь наш Иисус Христос всех ваших богов сильнее!
— Да, ваш Распятый — сильный бог, — сказала Аретроя задумчиво. — Когда аксумиты взяли Мероэ, они ведь и украшения богини ободрали, и священные сосуды осквернили, и меня лишили невинности прямо на алтаре — и ничего им за это не было! Ясно, что Крест их защитил от гнева Хатор. Но… Они-то всю жизнь почитали Крест, а я? Что если отрекусь от моих богов, а они ещё больше разгневаются, а Распятый под защиту взять не успеет?
— Знаешь, это тонкие богословские вопросы, — сказал Маркиан. — Мы простые воины, в этом не разбираемся. Видишь церковь? — Они как раз дошли до угла площади, где высилось простое кубическое здание с деревянным, блестящим в свете луны крестом на крыше. — Давай тебя отведём к священнику, и он всё правильно растолкует.
— Будить священника среди ночи, что ли? — засомневался Фригерид.
— А что? Он будет только счастлив обратить такую закоренелую язычницу. — Маркиан подошёл к домику рядом с церковью. В известняковой стене над дверью был глубоко вырезан равносторонний крест. Маркиан взялся за дверной молоток. — Ты был в этом городе, брат. Не знаешь, это дом священника?
— Откуда мне знать? Я в ваши афанасианские церкви не хожу.
— А, точно, ты же арианин. — Маркиан громко застучал молотком в дверь.
— Какой я тебе арианин? — строго спросил Фригерид. — Я в Христа верую, а не в Ария. Православные мы. Это вы еретики с этим вашим дурацким единосущием…
— Брат, пусть о единосущии спорят святые отцы, — примирительно сказал Маркиан. — Простым парням вроде нас этого всё равно не понять. — В доме никто не отзывался, и он застучал сильнее.
— Это галиматью Никейского собора ни одному человеку в здравом уме не понять, — сильнее завёлся Фригерид, — а учение Ария совершенно ясно, трезво, разумно! Вот смотри, я тебе сейчас на пальцах объясню…
