— Вы и сеньорита собираетесь обвенчаться! Это чудесно!
Мы с женой устало прислонились к конторке. К тому времени было уже около одиннадцати, а мы поднялись в четыре утра. Мы остро завидовали другим постояльцам «Реформы», которые уже давно отправились на покой.
— Позвольте объяснить вам, сеньор, — начал я. — Таков обычай у нас, сумасшедших янки. Когда у жены есть свое профессиональное имя, мы иногда пишем вот так, обе фамилии — и по мужу и по профессии. Тогда она может, например, получать телеграммы на любое из этих имен.
— Нет, сеньор, — возразил он. — Это невозможно.
— Что невозможно? — спросил я.
— Телеграф уже закрыт.
— Ну что ж, — сказал я, взглянув на жену. Она устало склонила голову на конторку. — До завтра мы и не рассчитываем на телеграмму. Вы только отведите нам комнату, мы очень хотим спать.
Хозяин важно кивнул головой.
— Теперь все ясно, — сказал он. — Я вас не понял. Простите. И очень сожалею! Я сейчас же отведу вам две комнаты, и вы немедленно сможете отдохнуть.
Жена подняла голову с конторки.
— Одну комнату, — сказала она сонным голосом.
— Это невозможно, — сурово возразил он.
Голова жены снова упала на сложенные руки.
— А почему же невозможно? — спросил я.
— Я не могу отвести вам одну комнату, потому что вы не можете спать вместе с сеньоритой в стенах отеля «Реформа»! Это невозможно. Я отведу вам две отдельные комнаты, сеньор и сеньорита!
Жена подняла руку, показывая, что у нее на пальце обручальное кольцо. Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Уже семь долгих, долгих лет, как мы повенчаны, сеньор, — устало сказала она.
— Тысячу извинений, сеньора, — сказал он важно. — Я глубоко стыжусь своего поведения. Я еще раз прошу простить меня.
Мы с женой вздохнули с облегчением. Уже пройдя полпути к лестнице, мы оглянулись и обнаружили, что хозяин все еще стоит, за своей конторкой. Снова взгромоздив очки на нос, он склонился над книгой, перечитывая мою запись.
— Почему? — спросила она.
— Ваш супруг еще не зарегистрирован в отеле «Реформа». Когда он прибудет, он должен вписать свою фамилию в эту книгу, и тогда я смогу отвести вам комнату на двоих, сеньора.
Он глядел на нас все более сурово.
— Но что же нам делать? — растерянно спросила меня жена.
— Не знаю, — ответил я ей. — Не знаю, что нам делать.
Пока мы стояли в полном недоумении, хозяин снял с доски, висевшей за конторкой, два ключа и повел нас к лестнице. Молча мы последовали за ним, не решаясь сказать ни слова хотя бы шепотом.
