Шальные деньги - Эрскин Колдуэлл

Когда Уолдо Мердок, от скуки занимавшийся иногда фотографией, неожиданно получил наследство, то взволновался весь Брайтон; такого волнения город не знал уже лет десять, с тех пор как один из братьев Перкинс без всякого предупреждения взял да и увез среди бела дня жену местного священника.

Что касается горожан, то никому из них, даже тетке Сузи Шук, которая гадала на чайных листьях, а ежели понадобится, то и на кофейной гуще, и во сне не снилось, что сухопарому Уолдо Мердоку могут свалиться на голову этакие шальные деньги, хотя шутники, конечно, тут же придумали, что если бы он не сидел сиднем, а бегал бы по делам, то и деньги не угодили бы ему на голову. И, разумеется, сам Уолдо даже в мечтах не заходил так далеко, хотя был охотник пофантазировать и мечтал решительно обо всем на свете.

Уолдо не знал даже, что у него имеется брат в Австралии, да хотя бы и знал, он все же не мог бы себе представить, что будет упомянут в завещании. Все Мердоки от Бангора до Берлингтона, особенно коренная ветвь семейства, славились во всей области к северу от Бостона тем, что не признавали родства друг с другом, и эта черта характера среди свойственников и других чужаков в семье именовалась норовом. И потому единственное, к чему Уолдо мог себя принудить, отбросив в сторону закоренелую гордость, это признать свое родство с другим Мердоком, хотя бы и австралийским, — на время, пока он съездит в Уотервильский банк и получит там деньги по чеку, выданному юристом из Портленда.

— Мало ли что говорят, а вы не обращайте внимания, — сказал он служащему в банке. — Может, найдутся в штате Мэн и еще люди с фамилией Мердок, только я-то с ними ни в каком родстве состоять не желаю. Да я скорее признаю родней свою черную корову, чем кого-нибудь из так называемых Мердоков.

Десси, жена Уолдо, сначала вела себя разумней всех. Хотя бы первое время голова у нее не закружилась, не то что у мужа и некоторых других горожан. Она даже не поехала с Уолдо в город получать по чеку деньги, а осталась дома и занялась уборкой, хотя после и жалела об этом. В одном только она отступила от обычного порядка в то утро — велела работнице Джустине проветрить гостиную и вытрясти половики.

Все это время соседки то и дело звонили ей по телефону и спрашивали, что она собирается делать с такой кучей денег. Но и это вначале не нарушало спокойного хода ее мыслей.

— Вот когда заплатят по чеку, если он не фальшивый, что очень даже может быть, тогда можно будет бросить все дела и подумать об этом, — говорила она им. — Пока что это всего-навсего клочок бумаги, мало ли что на нем написано.