Мейсон посмотрел на девушку за соседним столом, которую покинул Фолкнер. Казалось, что она не проявляет никакого интереса к разговору. На ее лице запечатлелось, подобно рисунку на китайской вазе, выражение ангельской невинности.
— Вы женаты? — спросил Мейсон у Фолкнера. — Я имею в виду, вы вновь женились после развода?
— О, да.
— Когда вы начали обхаживать Сэлли Мэдисон?
— Обхаживать Сэлли Мэдисон? — удивился Фолкнер. — Боже мой, я и не думал ухаживать за ней.
— Вы сказали, что она шантажистка?
— Так оно и есть.
— И она держит вас на крючке?
— Да, это так.
— Я боюсь, что вы не очень прояснили ситуацию, — заметил Мейсон, а затем неожиданно решительно добавил: — Если вы меня извините и не будете возражать, мистер Фолкнер, я поговорю с шантажисткой и выясню, что ей нужно.
Не глядя на Фолкнера, Мейсон вышел из-за стола и направился к Сэлли Мэдисон.
— Добрый вечер. Меня зовут Мейсон. Я адвокат.
Длинные ресницы поднялись вверх, черные глаза рассматривали адвоката с нескрываемой откровенностью спекулянта, разглядывающего товар.
— Да, я знаю, что вы Перри Мейсон, адвокат.
— Могу я присесть?
— Да, пожалуйста.
Мейсон подвинул стул.
— Мне все больше начинает нравиться ситуация, в которую попал Фолкнер, — сказал он.
— Да, Фолкнер нуждается в хорошем адвокате.
— Но если я соглашусь представлять Фолкнера, это может нарушить ваши планы.
— Я тоже так думаю.
— И вы не сможете рассчитывать на то, чтобы получить деньги.
— Как бы не так! — сказала она с уверенностью человека, чье положение неуязвимо.
Мейсон не без удивления посмотрел на нее.
— Как много вы хотите получить от Фолкнера?
— Сегодня пять тысяч долларов.
Мейсон улыбнулся.
— Почему вы делаете акцент на «сегодня»? Сколько это было вчера?
— Четыре тысячи.
— А позавчера?
— Три.
— А сколько будет завтра?
— Не знаю, но думаю, что сегодня он даст мне пять тысяч долларов.
Мейсон изучал ее безучастное лицо, на котором было слишком много косметики.
— Фолкнер говорит, что вы — шантажистка.
— Да, он хотел бы считать так.
— Так вы шантажистка?
— Возможно. Право, я не знаю. Если Фолкнер говорит обо мне гадости, то пусть лучше он расскажет о себе. Он ужасно невыносимый, грубый человек. Впрочем, какая польза от того, что я говорю? Вы все равно не поймете.
Мейсон откровенно рассмеялся.
— Я стараюсь докопаться до сути дела. Пока без особого успеха. Ну, а теперь, скажите мне, пожалуйста, что все это значит?
— Просто я хочу получить деньги от Гаррингтона Фолкнера.
— А почему вы думаете, что Фолкнер должен дать вам деньги?
