Там он достал пухлую записную книжку, в которой вёл скрупулёзный учёт всем тратам и прибылям, и вписал в графе, лаконично обозначенной знаком «плюс»: «зол цепь», — оставив прочерк в соседнем столбике со стоимостью. Без консультации ювелира было не обойтись.
На соседней странице он начертал сокращение «юбруб», а рядом сумму — 200. В нежелании ставить точки и потребности кромсать и минимизировать слова таилась крайняя степень меркантильности, в которой Руднев стеснялся признаться даже самому себе.
Он считал, что этим… экономит на чернилах.
* * *
Наутро по плану стоял спортзал.
Сыграв несколько сетов в теннис с лошадиноликой, почти двухметровой каланчой из мэрии Выселковского района и пропотев минут десять на тренажёрах, Михаил с чувством исполненного долга пошёл в раздевалку, где возле скамеечной ножки обнаружил мятую пятисотку — очевидно, кто-то выронил из кармана, когда натягивал джинсы. Ценителей здорового образа жизни окрест не наблюдалось, поэтому он с чистой совестью отправил купюру в кошелёк, посчитав, что там ей уютнее, чем на кафельном полу.
После полудня водитель маршрутки передал ему сдачу с сотни — вместо врученного на входе полтинника. Руднев не возражал — считал всех шоферюг наглыми барыгами, готовыми обсчитать любого пассажира независимо от пола и возраста.
Вечером анапский ювелир, покрутив в пальцах крестик с цепочкой, взвесив их и задумчиво поцокав языком, сказал, что готов приобрести «безделицу» за две с половиной тысячи. «Значит, стоят в два, а то и три раза дороже», — решил про себя Михаил и, не прощаясь, ретировался из мастерской, прикидывая, кому загнать золотишко подороже.
В восемь утра следующего дня его разбудила эсэмэска. Недовольный, он вынул смартфон из-под подушки, разблокировал и обомлел: на счёт поступило сорок семь тысяч рублей. Отпускные он получил заранее, премий, насколько помнил, не предвиделось.
На всякий случай набрал зама, зная, что тот в это время обычно стоит в пробке по пути на работу:
— Володь, привет! Не знаешь, откуда мне денежка капнула? Вроде как не должна была…
— Так это, Михал Сергеич, квартальную на две недели раньше дали. Кому-то даже повышенную, есть же везунчики! Вам-то какая пришла?
— Обычная, — зачем-то соврал Руднев. — Ладно, всё, не отвлекаю, скоро увидимся.
Он отключил звонок и присел на кровати. Требовалось перевести дух, собраться с мыслями и как следует обдумать ситуацию. Морской ли рубль так стремительно начал действовать или сработали другие мистические механизмы, но цепочка из халявных денег явно наращивала звенья. Самым важным сейчас было — не спугнуть удачу. И не проболтаться, ибо настоящую тайну, как полагал Михаил, хранит лишь один человек. Стоит кругу посвящённых расшириться — пиши пропало.
