Уязвимое место в концепции Поршнева заключается в том что он рассматривает речь как антропологический критерий и на этом строит всю свою гипотезу. Естественно, что за бортом его исследования остались иные явления предыстории и ее следы. Он не интересуется АСГ-факторами, существовавшими в ту специфическую эру на земле. Для него человек — эволюционная вершина, которая появилась закономерно. И поэтому развитие речи в его гипотезе — самодовлеющий феномен, ничему более не подчиненный. Такой подход оставляет процесс происхождения человека и общества по-прежнему беспричинным. Ибо не установив специфические АСГ-факторы, нельзя считать, что мы объяснили происхождение человека естественным путем, без помощи каких-то посторонних или потусторонних сил. У Поршнева их место занимает психика, которая развивается по имманентным законам, сама по себе.
Приходится признать, что, будучи близким к истине, Б. Ф. Поршнев допустил ошибку в исследовании. Он сумел нащупать важнейшие моменты антропосоциогенеза, но свернул в сторону, не использовав добытые им самим данные.
Глава шестая. ДРЕВНЕЙШЕЕ ЯДРО СОЦИУМА
Всеобщее понятие человеческой природы допускает бесконечное число модификаций, и ссылаться на опыт, утверждая, что модификации необходимы, что человеческая природа никогда не наличествовала в чистом виде, — это не вынужденный прием, напротив, это можно строго доказать; достаточно только твердо установить, в чем могла бы заключатся чистая природа человека?
Гегель
Взгляда на любое общество достаточно, чтобы обнаружить в нем несколько явлений, уходящих своими корнями в непроглядную темень времени. Всепроникающие, вездесущие, они располагают разными, но очень устойчивыми и мало меняющимися от эпохи к эпохе механизмами воздействия на людей. Они сопровождают нас от рождения до смерти, словно некие духи. Порой они напоминают беспощадных палачей, влекущих человечество на гильотину. Иногда — добрых гениев, подталкивающих цивилизацию к прогрессу. Но так или иначе эти могущественные конвойные со всех сторон окружают людей, ни на минуту не смеют они выскользнуть из-под их бдительного ока.
Пожалуй, самое поразительное в них — полное равнодушие к людям. Одна власть, уступая свое место, передает их в полной исправности, вычищенными от пыли и ржавчины. А наследница, придирчиво осмотрев эти механизмы, чуть подправив их, добавив им силы, усовершенствовав в соответствии с веяниями новой эпохи, без промедления пускает их в дело. И вновь строгие и бдительные стражи караулят дом человечества, порой поддерживая его крышу, а чаще грозя обрушить ее нам на головы.
