В самом деле, что может быть могущественнее и грознее, чем Война? Разве она не служила любой власти? Кто может сказать, когда, как и почему возникла она среди людей? Чем объяснить, что человек ввел в употребление столь кровавый механизм? Имея в виду Войну, Макс Борн сказал, что «попытка природы создать на земле мыслящее существо вполне может закончиться ничем»[129].
Война — самое поразительное и страшное изобретение людей. О ней пишут многие, но мало кто пытается понять ее природу и суть. Ее клеймят с трибун разной высоты, объявляют торжественно вне закона. И тут же, не отходя от микрофона, подписывают приказ о мобилизации внеочередников запаса. Политики утверждают, что перемены в судьбах человечества обнаруживаются на полях сражений. По-видимому, они знают, что говорят… Но почему же сегодня так мало попыток дать себе отчет в сокровенной сути Войны как древнейшего социального феномена? Что это — защитный рефлекс маленького человека, отчаявшегося повлиять на своих вождей? Или мужицкое, скорбно-терпеливое ожидание грома, чтобы уж потом истово, от лба до пупка и с плеча на плечо перекреститься?
Немалая доля вины за этот парадокс кроется, как это ни покажется странным, в психологии ветеранов, вынесших тяжесть минувшей войны. Вернувшись с фронта, они захотели, разумеется, узнать, кто же виноват в том, что их жизни, их судьбы растоптала война. Так появился на свет Нюрнбергский процесс. Справедливость его понятна; пожалуй, единственным вредным его последствием была упрочившаяся иллюзия: война имеет под собой исключительно уголовную вину политических руководителей нации. И баста! С этой окопной позиции ветеранов уже не собьешь, им все известно. Сколько ни твердить им, что любая очередная война тоже будет иметь своих конкретных виновников, но от этого человечеству не легче, они все равно будут стоять на своем: во всем виноваты «проклятые империалисты», или «проклятые фашисты», или не менее «проклятые коммунисты». Надо лишь смести с лица земли очередного преступного противника, и войны больше никогда не будет.
Но сколько раз уже сметали, а Война все живет! Трагедия ветеранов, ненавидящих войну и больше всех от нее пострадавших, заключается в том, что они оказываются самой надежной опорой того социального механизма, который сломал их личную судьбу. За многие тысячелетия своего существования Война унесла, по-видимому, более трети всех родившихся на земле людей. Быть может, она входит в нашу подлинную природу, которую мы унаследовали от животных? У насекомых есть свои «разведчики», «сторожевое охранение», «отважные воины», порой даже их каста. Существуют «мобилизация на войну», сражения, грабеж завоеванного муравейника и т. п.
