Видимо, уханье взвинчивает самца и помогает ему прийти в состояние необходимого возбуждения. Этой же цели служат ритмические удары в барабан во время исступленных плясок людей. Если кто-то из членов группы чем-либо нарушит эти ритмичные вокализы, самец останавливается и, прежде чем возобновить ухание, раздраженно оглядывается по сторонам. Иногда самец замолкает на мгновение, срывает первый попавшийся листочек и кладет его между губ. Это проделывается с таким изяществом, и это так неуместно в данной ситуации, что я каждый раз приходил в изумление. Самки и детеныши прекрасно знают, что уханье и листок во рту означают прелюдию к энергичным, даже неистовым действиям самца, и спешат отойти на безопасное расстояние.
Перед самым апогеем самец поднимается и встает на свои короткие кривые ноги, одновременно вырывая и подбрасывая в воздух пучок какой-нибудь растительности. Апогеем всего являются удары в грудь (именно это чаше всего видят и слышат наблюдатели). Слегка согнутыми в пригоршню ладонями животное ударяет себя от двух до двадцати раз по нижней части груди…
Сразу же после ударов в грудь, а иногда и в течение этого акта животное, выпрямившись, пробегает боком несколько шагов, а потом опускается на четвереньки и стремительно кидается вперед. В этот момент самец зачастую ударяет, ломает, рвет все, что попадается ему на пути, и становится весьма опасен не только потому, что эти действия носят неистовый, бурный характер, но и потому, что в этот момент совершенно не разбирает, куда придется удар»[101].
После этой театральной сцены животное успокаивается. Элементы подобного же группового поведения Шаллер наблюдал у гиббонов острова Борнео, у шимпанзе — в неволе и в лесу Будонго, в Уганде.
Не связан ли этот стереотип поведения с рудиментами начавшегося, но так и не состоявшегося антропосоциогенеза.
Рассматривая в целом всю группу загадок образа жизни гоминид, можно сказать с полней уверенностью, что значительная часть приобретенных в предысторию особенностей и свойств либо нейтральна, либо вредна — если расценивать их с точки зрения требований борьбы за существование и привычной логики.
Каменная техника контактного действия не могла обезопасить наших предков от клыков, рогов и бивней крупных хищников и травоядных того времени, а между тем, они воевали с ними «почти на равных»[102] и в конце концов выбили их из природы в тех местах, где жили сами. В ходе предыстории гоминиды прибегали к наркомании, что оказывало как будто бы вредное влияние на проясняющееся сознание. Очень давно, миллионы лет назад, были сняты ограничения и запреты с половой жизни гоминид, что не могло не вызвать раздоры в их сообществах, а высокая сексуальность должна была в какой-то степени ослаблять гоминид, отвлекать их от «прогрессивной поступи трудового развития». В ходе миграции и реэмиграции гибли сотни тысяч особей, преодолевавших горные и водные препятствия… Короче, перед нами вырисовывается «нелогичная» картина, создается впечатление, что человек и его предки сталкивались с какой-то ситуацией, которая настолько непривычна нам, что не укладывается в современное сознание, а порой и прямо противоречит ему.
