С брикетиками пломбира они управились довольно быстро и решили начать опрос насчет «Жан Жореса» с первой же скамьи, где сидели несколько старых моряков.
— Начнешь ты, — сказал Костя.
— Почему я?! Мне не надо. Тебе удобнее, — возразил Руслан.
— Почему это мне удобнее, а не тебе? — Костя не представлял себе, как он подойдет и заговорит с совершенно незнакомыми людьми.
— Потому что на кораблях не любят рыжих! — с серьезным видом сообщил Руслан.
— Во-первых, ты не рыжий, а огненный, во-вторых, это предрассудки, — горячо затараторила Тея. — В-третьих, есть такие рыжие, что приносят счастье, в-четвертых, все эти деды уже давно не плавают.
— Вместе будем говорить, — прервал ее многословие Костя. Но заговорил с моряками все же Руслан:
— Мы хотели у вас спросить, — начал он, обращаясь к седоусому плотному старику в белоснежном кителе, которые носили, вероятно, в далекой древности. — Хотели спросить… — Руслан явно забуксовал.
— Вы нас, конечно, извините за то, что побеспокоили, — пришел ему на выручку Костя. — Но нам надо узнать, есть ли… знаете ли вы кого-либо из плававших на «Жан Жоресе»?
— Во время войны, — уточнил Руслан.
Старик приподнял седые брови. Глаза у него были веселыми, живыми, и выражение улыбчивого лица не вязалось с древним кителем, аккуратно заштопанным на обшлагах и у ворота.
Косте вспомнился рассказ отца о старике, который стирает и сам приводит в порядок свою одежду. Разве так не бывает: пока моряк плавает, — встречают на причале его и дети, и внуки. Все радостно настроены, все ждут подарков. А состарится, кончатся рейсы, и где они, любящие дети и внуки? Вот такая моряцкая старость, сказал папа. Может, этот дед один из таких позабытых, списанных временем и многочисленной родней.
Только не похоже, чтобы он сетовал, жаловался на судьбу, скорее всего, принял свое новое положение спокойно, может, даже не без юмора.
— Значит, «Жан Жорес», — произнес он и повернулся к своим соседям.
Те тоже покачали головами. Но седоусый обернулся к худому жилистому моряку, на котором, как на вешалке, висела щегольская с погончиками адидасовская курточка.
— Ты, Петя, во время войны ходил в Новороссийск, а «Жан Жорес» эвакуировал туда оборудование.
— Все правильно, Виталик, ходил на «Рот Фронте», — подтвердил Петя, который был если не старше, то, вероятно, одних лет с седоусым Виталиком. — И потопили нас там. И «Жореса» торпедировали под Новороссийском. Но меня уже в сочинский госпиталь уволокли… так что ничего не припомню. Нет, не припомню.
