Он много и с энтузиазмом рассказывал о своей жизни в Америке нам за чаем, и, по-видимому, не только нам. Так или иначе, за границу его больше не выпускали более 15 лет. Только во времена перестройки он стал ездить опять, но уже как известный советский ученый.
Ему до такой степени понравилось работать в Америке, что он, в отличие от многих своих коллег, никогда не отговаривал молодых сотрудников, собравшихся переезжать на Запад, когда в конце 80-х — начале 90-х гг. открылась, наконец, такая возможность. Конечно, он понимал, что это большая потеря для лаборатории, конечно, он очень огорчался в каждом конкретном случае, но никогда не позволил себе усомниться (во всяком случае, вслух) в правильности выбора каждого конкретного человека. В результате очень многие из его учеников сделали достаточно успешную карьеру за рубежом: среди них Саша Бершадский, Саша Нейфах, Сережа Трояновский, Таня Свиткина, Мира Крендель, Ира Каверина, Володя Гельфанд.
Лаборатория Васильева, в которую он брал, в основном, самых способных студентов из университета и медицинского института, была знаменитым местом в Москве — ее знали, туда стремились попасть, а это было порой непросто. Юрий Маркович, прямо скажем, не отличался большим демократизмом при разговоре с молодыми людьми, и его принято было бояться. Почти все его молодые сотрудники начинали свое общение с ним на известном студенческом семинаре, который он вел в Лабораторном корпусе А в МГУ Там было очень весело и очень страшно — Юрий Маркович учил читать статьи, рассказывать о них и много рассказывал сам. На этом семинаре у меня завязались уникальные отношения с самыми важными в моей жизни людьми.
Я начала с того, что Юрию Марковичу Васильеву не повезло со временем, в котором он жил. Не знаю, может это и не так — Юрий Маркович был настоящий русский интеллигент, которых и всегда было не очень много, но уж за пределами нашего государства их не было и подавно. Он был центром общения довольно большого круга людей, которых принято называть научной интеллигенцией, — среди них были И. М. Гельфанд, А. А. Нейфах, А. Я. Фриденштейн, И. Л. Чертков, ГА. Дворкин, Г. И. Абелев, В. И. Агол и многие другие. Почти со всеми этими людьми он познакомился в молодости, почти ни с кем из них он наукой не занимался, но был им всем верным и надежным другом. Многие десятилетия Юрий Маркович дружил с Витой Ильиничной и Гдалем Григорьевичем Гельштейнами. Вита Ильинична работала в нашей лаборатории, была абсолютным центром ее и непререкаемым авторитетом для нас. Гдаль Григорьевич был очень известным в Москве кардиологом. Эти люди заслуживают отдельного упоминания и отдельных воспоминаний — я надеюсь, что когда-нибудь такие воспоминания появятся. К слову сказать: яростный противник курения, Юрий Маркович разрешал Вите, и только ей, курить в лаборатории, правда, всякий раз разражаясь громкими проклятиями и угрозами.
