Клетка и жизнь | страница 41

Важнейший показатель выдающегося ученого — это его школа. Юрий Маркович создал очень большую и сильную школу экспериментальных онкологов и клеточных биологов. В 90-х годах многие его ученики, составлявшие ядро лаборатории, уехали на работу в США и Европу. Большинство из них на равных влилось в коллективы престижных западных лабораторий, и многие добились профессорских позиций, признания и стабильного финансирования, подтвердив марку лаборатории в новых условиях. Однако школа Васильева не зачахла, но продолжила свое развитие (теперь под руководством Н. А. Глушанковой) и не потеряла уровень даже при небольшом финансировании. Лаборатория успешно работала и работает над самыми разными проблемами как фундаментальной, так и практической онкологии. Масштаб и разнообразие этих исследований позволяют в полной мере оценить размах мысли и провидческие способности ее основателя и многолетнего руководителя.

Мне казалось, что он будет всегда и что я всегда смогу прийти к нему за советом и поделиться новостями. Странно и грустно, что Юрия Марковича уже нет с нами… Но мы все стараемся продолжать его дело и держать марку «васильевцев». И всегда будем помнить своего Учителя и его служение науке. Низкий ему поклон и искренняя благодарность за то, что воспитал в нас научный профессионализм и влюбленность в свое дело!

^{>Григорий ЯВЛИНСКИЙ. Доктор экономических наук; профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».}

Юрий Маркович был крупным ученым мирового уровня, интеллектуалом, хорошим человеком.

Но, думаю, мало кто знает, что Юрий Маркович был проницательным политическим философом, мыслителем. В этом отношении он разительно отличался от среды, в которой работал и жил. Его политические и социологические оценки всегда были глубже, интуиция точнее, нравственные критерии гораздо выше. Юрий Маркович работал и был признан во многих странах мира — в Британии, США… Но политика интересовала его только российская. Он был одновременно скептичен, даже пессимистичен в отношении перспективы, и в то же время исключительно небезразличен. Мы часто говорили с ним о политике. Однажды я спросил, как сочетается его глубокий пессимизм и живой, активный интерес. Ответ был прост. Во-первых, сказал он, Россия — моя страна и в ней живет большая часть самых близких мне людей. Во-вторых, от того, что здесь происходит и будет происходить, без всякого преувеличения в значительной мере зависит судьба всего человечества. «Вот так!» — добавил он.