Дружным хохотом взорвалась тишина. Веселье продолжалось. До поздней ночи рассказывали различные истории и таинственные происшествия, пели песни. За тридевять земель от Москвы, на противоположном краю земного шара, в маленьком домике, затерянном в безбрежной ледяной пустыне, за праздничным столом, как дети, веселились одиннадцать мужчин, несмотря на рев пурги.
На следующий день пурга не затихала. Решили, воспользовавшись вынужденной остановкой, на головном тракторе поставить широкие плицы гусениц, чтобы он не так проваливался. Из бамбуковых шестов и брезента сооружаем щиты, которые должны защищать трактористов от ветра. Комаров и Кудряшов мужественно меняют плицы. На морозе около 25° при ветре 15–18 метров в секунду приходится откручивать болты — сначала гаечными ключами, потом, когда осталось несколько оборотов, голыми руками, чтобы не потерять гайку или шайбу. Руки прилипают к металлу, оставляя на нем лоскуты кожи. На каждой гусенице 36 плиц, их решено менять через одну, — значит, 18 плиц, на каждой плице четыре болта — итого 72 болта, а на обоих гусеницах 144 болта. Окончив наблюдения, мы приходим на помощь нашим механикам. Дело подвигается быстрее, теперь по два человека работают на каждой гусенице.
Только утром 9 апреля несколько стих ветер и начало проясняться. Быстро откопали оба поезда, сцепили их и в 9 часов двинулись дальше. Широкие плицы уменьшают удельное давление на снег, и трактор проваливается значительно меньше. Где-то здесь, в районе 100-го км, во время полета Гусева на купол были замечены широкие трещины. Поэтому принимаем меры предосторожности. Вперед уходят, связавшись веревкой, Долгушин и Гусев, через несколько километров их сменяют Борис Втюрин и я. Теперь ветер почти стих и идти становится легче. Но пасмурно, и совершенно не видно заструг. Поминутно спотыкаемся об острые гребни, выточенные в плотном снегу поземкой. Так как нет теней, шагаешь будто в пустоту, и кажется, что тебя кто-то хватает за ногу. Нелепо размахиваешь руками, пытаясь сохранить равновесие, и часто падаешь. С помощью палок ощупываем дорогу, как слепые, — так идти гораздо легче.
С трудом прошли 100 км. Здесь устанавливаем трехметровую пирамиду с надписью на стальном обруче: «100 км САЭ СССР». Эта пирамида будет служить опорным знаком при аэрофотосъемках внутренних частей материка. И снова в путь.
На следующий день движение шло медленно — сломались водила у первых саней. Пришлось разбирать и заменять их тросом. К вечеру достигли 125-го км. После ужина Павел Кононович провел астрономические наблюдения и вычислил координаты поезда. Мы находимся на 67°42′5″ южной широты и на 93°45′ восточной долготы. Значит, расстояние от Мирного равно 135 км, то есть путь измерен одометром с ошибкой. Возможно, это происходит оттого, что велосипедное колесо одометра от сильных ударов на застругах приобрело сложную форму — среднюю между эллипсом и восьмеркой. Решено дальше расстояние считать по одометру и вводить поправку за счет астрономических наблюдений.
