Высота ледника перевалила за 1000 м над уровнем моря, пока это еще не чувствуется, но двигатели уже требуют нагнетания воздуха.
Проводим наблюдения, роем шурф, производим несколько взрывов для сейсмозондирования, но безрезультатно, ветер мешает работать, сотрясая поверхность ледника. В то же время возникает неприятное явление. Все провода, металлические части заряжаются электростатическим электричеством. При прикосновении к проводам с треском проскакивают длинные искры и тебя ударяет электрическим током. Присоединяем электродетонатор к проводам взрывной линии. Оттуда тоже летят искры. Возникает реальная угроза непроизвольного взрыва. Нужно принимать меры. Пытаемся присоединить детонатор к длинным проводам в помещении, а потом уже выносить их наружу. В эфире из-за разрядов этого же электричества слышится непрерывный треск, невозможно принять не то что Мирный, но вообще ни одну станцию мира. Герман Маликов подносит карандаш к антенне, из нее летит пучок искр. Увеличивая расстояние между карандашом и антенной, Герман вытягивает искру до нескольких сантиметров длиной. Сегодня днем Павел Кононович коснулся свободного конца телефонного провода. Ответом был удар электричества в голову.
А ветер все дует и дует. К вечеру наблюдения закончены, и мы вваливаемся в камбуз в надежде поужинать. Виталий Бабарыкин торжественно объявляет, что ужин состоится в салон-вагоне. Только сейчас мы вспомнили о дне рождения Михаила Михайловича Сомова. Отправляемся в салон-вагон, который приобрел праздничный вид, то есть убраны свисающие с потолка унты и одежда. На столах вместо скатертей белая бумага. В томительном ожидании проходит несколько минут, и в дверях торжественно появляется Виталий, несущий огромный… торт.
В большом алюминиевом тазу всякого рода яства. Несколько бутылок первоклассного марочного вина. А поверх всего салфетка, на которой укреплены зажженные шаропилотные свечи. Этот подарок мы торжественно поднесли Михаилу Михайловичу.
Пели разные песни — географические, полярные, альпинистские. И надо отдать должное «старому» альпинисту Александру Михайловичу Гусеву — он был у нас достойным запевалой. В самый разгар веселья зазвонил телефон.
Мгновенно воцарилась тишина. В салоне сидели все одиннадцать участников похода, и тем не менее телефон, соединяющий салон с кухней, звенел требовательно и непрерывно. Кто мог звонить среди ледяной пустыни Антарктиды нам по телефону? Я взял трубку и тут же с проклятием отдернул ее, получив сильный электрический удар по пальцам, которые коснулись зажимов проводов. Ну конечно же, это электростатическое электричество. Сейчас пурга достигла апогея, и заряды были настолько сильными, что звонок сам пришел в действие.
