«А ведь привык, привык господин историк к такой жизни! – подумалось Ромке. – Раньше, в бытность университетским преподавателем, он вряд ли мог позволить себе путешествовать первым классом. Умеет ведомство Корфа создать условия ценным сотрудникам…»
– Вы совершенно правы, друг мой. – заговорил, наконец, Евсеин. – Дел у нас с вами невпроворот. Как вы относитесь к тому, чтобы ненадолго прогуляться в ваш двадцать первый век?
Ромка поперхнулся бифштексом. Евсеин участливо глянул на собеседника, дождался, когда тот откашляется.
– Да-да, вы не ослышались. Дело в том, что изыскания в Египте дали неожиданный результат. И теперь я почти уверен, что смогу отыскать… как бы вам это объяснить… – и доцент задумчиво пошевелил в воздухе пальцами. Ромка, едва справившись с кашлем, весь обратился в слух.
– Вы знакомы с теорией ветвления параллельных линий, выдвинутой господином Семёновым?
Ромка в ответ лишь виновато развёл руками. Как-то при нём зашёл разговор о природе перемещения во времени, тоннеля, через который они проникали из двадцать первого века сюда и обратно. Молодой человек целых пять минут пытался вникнуть в тему, и сдался; остальные полтора часа он делал вид, что внимательно слушает Олега Ивановича), а на самом деле отчаянно пытался не заснуть.
Евсеин озадаченно хмыкнул.
– Это несколько усложняет мою задачу. Признаться, я не предполагал… ну да ладно. Тогда, пожалуй, обойдёмся, без некоторых сугубо специальных материй…
Ромка с готовностью закивал, да так энергично, что невзначай зацепил локтем стоящий рядом фикус. Несчастное растение опасно качнулось, проходящий мимо официант неодобрительно покосился на несдержанного посетителя.
Так вот, молодой человек… – Евсеин поправил пенсне и стал ужасно похож на лектора.
– …представьте себе, что межпространственный проход, «червоточина», как называет его господин Семёнов, подобен тоннелю, прорытому в глинистом грунте. И если своды его по тем или иным причинам обвалятся, то структура глины, заполнившей бывший лаз, будет отличаться от окружающих слоёв. Со временем, она, конечно, слежится, уплотнится, различия постепенно исчезнут, но в течение какого-то времени после обвала они будут сохраняться. Так вот, структура пространства-времени на месте закрывшейся «червоточины» тоже потеряла свою однородность. И мы, используя некоторые методы, можем это засечь!
«Пропал… – уныло подумал Ромка. – Ещё три минуты, и засну. Пришли с улицы, с морозца – и теперь, в тепле и уюте, после бифштекса под белое хлебное вино… вот позорище будет, тоже мне, гость из будущего!..»
