— Тебя как зовут, воин? — спросил Ирвин.
— Сержант Белогор, — практически по уставу ляпнул я.
— Серж, значит, — кивнул дядька. — Хорошее имя. А откуда ты, Серж?
Тут я призадумался. Сказать, что из другого мира — смотришь — в местный аналог психушки упекут. Сказать что издалека — один хрен придётся объяснять откуда. Ну и решил соврать немного:
— Не помню, — говорю. — В лесу очнулся, и всё. Как зовут — помню. Сколько лет — помню. А откуда и кем был — не помню.
— Я в городе такого видел, — встрял в разговор Гвалт. — Дурачка местного, когда он ещё дурачком не был, в драке камнем по голове ударили, и он тоже всё забыл. Надо шишку на голове поискать!
— Цыц, охламон! — прикрикнул Ирвин, — Будешь лезть в разговор старших, своя шишка на башке появится!
Гвалт сразу отступил за спины односельчан, весело ухмыльнувшихся. А мне, как только я доел вторую миску каши, подсунули огромную глиняную кружку с молоком. Ух, красота!
— Ты воин? — спросил Ирвин.
— Воин, — подтвердил я, — Отделением командовал.
— И сколько в отделении человек?
— Десять.
— Десятник, значит, — хмыкнул дядька. — Это хорошо. А на мечах как дерёшься?
— Не знаю, — опять пожал плечами я, — Не помню. Тут помню, — указал себе на левое темечко, а потом перевёл палец на правое: — А тут нет.
— Ох, темнишь, малый. Да ладно. К нам какие только ни попадают. Из Пустоши выдачи нет. Ну а раз троих зрожей уложил, то всё одно человек правильный. Но места у нас, как ты уже понял — беспокойные, — и вдруг безо всякого перехода спросил: — Ну а делать что думаешь? У нас останешься или дальше пойдёшь?
— Да куда он пойдёт, дядька? — возмущённо заверещал Гвалт, — Если он не помнит ничего?
— И то правда, — кивнул Ирвин, и махнул рукой: — Оставайся у нас пока. А там решишь!
— Бееедаааааааааа! — разорвал ночь отчаянный крик дозорного. — Нашествие!
Я спросонья вскочил и налетел на бревенчатую стену. Заматерился, и стал быстро одеваться. Форма, сапоги. А последним — ремень с ножнами, в которых забранный у зрожа меч был. Ножны мне самолично кузнец Извар сделал — из кожи и железных пластинок. Очень уж был восхищён теми вещами, про которые я ему рассказывал…
И то сказать, в деревне Темки я почти месяц живу. Деревня душ в триста, наверное. Все живут за частоколом. Половина — детишки, которых кажется намного больше из-за постоянной беготни и криков. Правда, бегают больше вечерами. Днём у всех работа. За скотиной ухаживать, огороды возделывать, в лес за грибами, ягодами ходить.
