Мужики захохотали.
— Не ты ли в холодной сидел? Может, помнишь — земский посадил?
— Молчать!!
— Не ты ли, как нищий, недоимки собираешь?
— Дурень! — крикнул староста. — Дурень ты!
— Пускай себе дурень, а ты панский попихач. Какое ты начальство? Куда тебя пихнут, туда ты идешь. Пихает тебя писарь, пихает старшина, земский… Кто не хочет, тот только не помыкает тобой. Спроси хоть разумного Микиту.
Микита мотнул головой, хотел что-то сказать в защиту старосты, но ничего не вышло.
— А что, видишь, и Микита подтверждает, что ты попихач.
— Микита, правда это? — спросил староста Микиту.
Микита никак не мог понять, что происходит вокруг, а так как сказать одно слово было легче всего, то он и сказал:
— Правда!
Мужики от смеха прямо за животы схватились.
— Если Микита сказал «правда», значит действительно правда — ведь Микита самый разумный во всем вобчестве! — кричал, хохоча, старый Гришка.
Староста грозно уставился глазами на Микиту:
— Правда?
— Правда!
— Ах ты, бродяга! И ты меня поносишь? Ты, который мою горелку пил?
Теперь Микита сообразил, что староста ругает его, а если человека ругают, то зачем терпеть? Стоит ли долго разбираться?
— А ты разве не пил мою горелку, смолы бы тебе напиться? — обрел наконец дар речи Микита. — Жабья душа! Ты думаешь, если ты староста, так ты для меня большая цаца? Плевать я на тебя хотел, начихать на твою голову! Жук ты рыжий, падаль вонючая, обормот, пьяница! Акцизник ты, вот кто!
Староста не верил своим ушам. Он моргал осоловевшими глазами и слушал, как отчитывает его Микита.
— Ты, ты меня ругаешь?! — поднялся староста, стиснув кулаки. — Да знаешь ли ты, кого поносишь? Меня, должностную особу, при исполнении служебных обязанностей? Да я тебя в Сибирь упеку, из вобчества вышлю, на сутки в холодную посажу! Да знаешь ли ты, кто я? Люди, будьте свидетелями!
Староста на что-то решился, вылез из-за стола и, шатаясь, ринулся к двери. Переступив порог, он изо всей силы хлопнул дверью. Длинная пола его кафтана попала между дверным косяком и дверью и защемилась. Староста сразу почувствовал, что его кто-то держит.
— Пусти! — крикнул он и рванулся вперед.
Но кафтан крепко был прищемлен дверью.
— Пусти, говорю! Отвечать будешь за сопротивление начальству.
Мужики смотрели в окно и покатывались со смеху.
— Микита! Пусти, чтоб ты кровь из себя выпустил, гад печеный!
Крик старосты далеко разносился по селу. В это время шел с удочками батюшка ловить рыбу. Он направился к старосте. Тот, рванувшись изо всей силы, оторвал полу своего кафтана. Крыльцо было высокое, и староста кубарем скатился на землю.
