Когда дом решили сносить, нам всем дали по квартире. Тете Люде и бабушке – по однокомнатной, а нам, потому что мама второго ребенка ждала, дали двухкомнатную. И мы все, и даже те соседи, которые нам не родственники, переехали вместе с нами. Так получилось, как будто весь наш полудеревенский квартал переехал в девятиэтажный дом, и все по-прежнему во дворе по вечерам собирались, дядьки доминошный столик себе в уголке соорудили. Только двор другой уже был, городской, с железными ракетами и паровозиками, весь в асфальте и без забора.
Вот это я помню: как завязали веревками трельяж, как придерживали его, чтоб не хлопал о борт, как мы с мамой ехали в кабине грузовика, а папа – в кузове, что погода была солнечная, март. Как мы вошли с папой в комнату – ту, что поменьше, он щелкнул выключателем и сказал, что она теперь – моя. Там обои были такие серенькие с жидким золотым тиснением, в кухне и коридоре – красный линолеум, а в комнатах – желтый. И в пустых комнатах аукалось, как в лесу. И если в окно выглянуть, то с девятого этажа был виден весь город и даже темной щеткой на горизонте сосновый бор. На такую высоту я еще не забиралась.
Помню, что я обрадовалась, конечно. Хотя мама рассказывала, что первую зиму жить в новостройке было невозможно – квартира угловая, на девятом этаже, и в углу якобы щель была, через которую внутрь надувало снега. И что мама одевала меня и сестру и выводила в соседнюю промерзшую комнату – гулять. А потом ничего – сделали ремонт, щель закрыли, и стало очень жарко. И большая лоджия была, на которой я в первом классе по утрам в тренировочном костюме с начесом зарядку делала. С этой лоджии как-то летом у нас улетели из клетки два волнистых попугая. В детстве на этой лоджии у меня был «дом» под навесом из покрывала, а после окончания одиннадцатого класса, лежа на отцовской старой фуфайке, я готовилась поступать в университет. Перед Новым годом на лоджии всегда морозили пельмени – штук двести или даже больше на огромной белой крышке от кухонной электроплиты, закрывая газетами от синиц.
Бабе Ане дали квартиру в соседнем подъезде. У бабушки квартира была маленькая, и балкончик был в ней маленький, на нем дедушка по-прежнему плел сети и вялил рыбу. Вообще, переехав, дедушка и бабушка сохранили многие свои привычки от жизни в том, прежнем доме. Например, в баню ходить. Как это, совсем в баню не ходить? И однажды бабушка взяла меня с собой в общественную баню. В бане мне не понравилось: жарко и страшно. И беззащитный ты там какой-то, даже одежды на тебе нет.
