Я тихонько вздохнула и, обняв его крепче, тоже прикрыла глаза.
Ночь длинна, но она когда-нибудь закончится. Луны сегодня не будет, так что мне нечего опасаться. Особенно рядом с Ширрой. Думаю, он действительно единственный, кто сможет меня остановить, если я вдруг однажды сорвусь. А еще он один на всем белом свете понимает меня до конца. И не боится оставаться вот так, совсем близко, зная, насколько сильны мои руки и до чего остры спрятанные до поры до времени когти. Он действительно замечательный, хоть иногда и бывает довольно свирепым. Однако мне кажется, что за последние недели он научился себя контролировать. Сумел справиться со своей бешеной натурой и все чаще остается спокойным даже тогда, когда по-настоящему сердится.
Вот и меня сегодня не прибил, хотя стоило бы, наверное. Не нарычал, не покусал, не поцарапал. Стойко выдержал немилосердный холод от моей жемчужины и терпеливо дождался, пока я соображу, в чем дело.
Не думаю, что он может причинить мне вред. Верю ему, как ни странно. Больше остальных доверяю и искренне надеюсь, что он побудет со мной еще немного.
Очень на это надеюсь.
Хотя бы до Кроголина.
Кроголин, Белый город…
Двуединый! Раньше я не понимала, почему самый южный форт Приграничья называют именно так. Но теперь, глядя с высоты зеленого холма на его величественные башни, на громадные, окованные стальными полосами ворота, на высокие стены из белого камня и разноцветные флаги на вершинах игл городских крыш, наконец-то понимала, почему за глаза Кроголин с уважением зовут южной столицей королевства. И почему так много людей считают себя обязанными хотя бы издали взглянуть на этот древний город.
Он был действительно достоин восхищения и гораздо более достоин звания столицы, чем кичливая и кричащая на все голоса Ларесса. Спокойный и несуетливый, он отличался от нее так же резко, как разнятся между собой благородный, со вкусом одетый владетель обширных земель и неопрятная, хоть и увешанная разноцветными бусами, базарная торговка. От шумной Ларессы за версту отдавало показным, каким-то дешевым богатством, тогда как Белый город был скромен и полон скрытого достоинства.
Это чувствовалось везде: в безупречно ровной громаде наружной стены, методично прерываемой аккуратными сторожевыми башнями; в чеканном шаге вооруженных до зубов стражей на переходах; в неярком, внушительном блеске их тщательно подогнанных кольчуг; в каждом их отточенном движении, которые даже издалека выдавали опытных бойцов. Это ненавязчиво проглядывалось в мрачноватой черноте великанской горы, к которой плотно прижался огромный город. В грозном рокоте величественного водопада, роняющего свои воды с соседнего обрыва и дающего жизнь этому суровому краю. В четко выстроенных линиях улиц. В ярком блеске сразу десятка куполов на многочисленных храмах. Это витало в воздухе, как неуловимый аромат древней магии. Как призрачное марево. Легчайшее кружево творимых за стенами чудес, красноречиво свидетельствующих о присутствии тут немалого числа чародеев.
