– Достаточно. Теперь ты никогда не будешь одна.
– Что? И все? Больше ничего не нужно?
– Да. Вы уравновесили свои риалы. С этого дня они стали равнозначны и будут послушны вам обоим. Вернее, тебе будут послушны… оба.
– А Ширра?
– Ему хватит своего, – слабо улыбнулся Беллри. – До свидания, Трис. Я тебе больше не нужен.
– Еще как нужен! Как я, по-твоему, должна с ним разговаривать?! Знаками?
– Раньше у тебя неплохо получалось, – снова улыбнулся эльф и, прежде чем я успела возразить, бесшумно исчез. Просто растворился среди зеленой листвы, не потревожив ее ни звуком, ни шорохом, ни простым движением. Словно и не было его тут никогда.
– Вредина, – буркнула я, убедившись, что ушастый больше не вернется. – Бросил меня тут на растерзание всяким скоррам. Вот не вернусь к утру, тогда пожалеет. А если вернусь, то пожалеет тоже, потому что я ему потом до конца жизни вспоминать буду. Или это – твоя работа?
Я повернулась к Ширре, пряча за внешней бравадой внезапно накатившее смущение, но тот и без переводчика понял – насмешливо хмыкнув, толкнулся мокрым носом и, без труда уронив меня на траву, пристроился рядом, положив голову на мои колени и с шумным вздохом вытянув сильные лапы. После чего легонько потерся щекой и негромко заурчал, когда мои пальцы на всю длину зарылись в густую шерсть.
– Не сердишься? – тихонько спросила я, перебирая короткие ворсинки.
– Шр-р-р.
– Это хорошо. А я вот сержусь. На себя.
– Шр-р! – фыркнул скорр, на мгновение открыв глаза и одарив меня выразительным взглядом. Дескать, нашла чем заниматься. Хватит и одной глупости на сегодня.
– Да? Тебе легко говорить! Ты таких дурацких ошибок в жизни не делал! Знаешь, как мне стыдно?!
Ширра неожиданно опустил потемневшие глаза и глубоко вздохнул. После чего уткнулся мордой в мой живот и надолго застыл, жарко дыша в рубаху. Я машинально обняла мощную шею и тоже замолчала, отчего-то не желая разрушать волшебное мгновение тишины. Кажется, мне весь долгий день не хватало именно этого – его присутствия и теплого дыхания на коже, от которого становится так хорошо на душе.
– Ты замечательный, – наклонившись, шепнула я в мохнатое ухо. – И слишком хорошо ко мне относишься, хотя, наверное, не стоит. Спасибо, что еще терпишь такую жуткую свинюшку, как я. Спасибо тебе.
Ширра чуть вздрогнул, но не отстранился. Даже напротив, прижался немного сильнее, находя странное удовольствие в том, чтобы прятать неистово горящие глаза в моей одежде, а передними лапами осторожно придерживать мои руки на собственной шее. Впрочем, какая мне разница? Ему нравится, и это хорошо. Может, он когда-нибудь простит меня за сегодняшнюю боль, причиненную по глупости и недомыслию? Может, останется еще немного рядом? Побудет хотя бы до тех пор, пока я не найду свою неведомую родню?
