— Ты, лопух, зачем маленьких обижаешь?
Я разъяснял: плохо они делают, покровительствуя насилию, вообще защищать маленьких грабителей, как они делают, — значит, дать им вырасти в больших негодяев. Объяснялся с той, знакомой мне личностью, с человеком солидным. Пытался уговорить хулиганов.
— Стойте! — я почти крикнул в лицо, отбивая их руки в стороны. — Я поколочу вас, только дотроньтесь.
Уговаривать и предупреждать дюжих хлопцев — это была глупость. Знают, на что идут. Известно, к тому же, что двое — и больше, и сильней одного. Но мне стыдно было вступать с ними в драку. Отчего, как это объяснить? Они же беззащитные, хотя ломят грудью, норовя зайти с двух сторон.
Не хотел я трогать того, знакомого человека. Но он дотронулся до меня…
Только и он не остался в накладе. Такие солидные люди, как я заметил, не любят оставаться в накладе. Помню, позвали меня к телефону. В трубке услышал и голос, и смех, и дыханье… Пушкаревой Марины. Смех ее, как мне показалось, был не из очень веселых. Приглашала она на каток, завтра, часам к трем. Предстояло воскресенье и она хотела меня увидеть. Просто так. Захотела увидеть и все. Для меня это было равносильно приказу. Вообще это была радость, которую не часто дарила нам жизнь в юные годы. Выросли у меня крылья, и к стадиону «Динамо», где назначалась встреча, припожаловал я, понятно, значительно раньше времени. Надо было подобрать в прокате ботинки с коньками, присмотреться ко льду, приспособиться — какой из меня конькобежец, когда не было сроду коньков.
С ботинками не повезло. Моего размера не было. И, ничего не поделаешь, пришлось брать на размер больше. Правда, было у меня время, мог привыкнуть к ним, ко льду. К своему положению «коровы на льду», — подумал я еще, невесело усмехаясь. Чтоб не ударить в грязь лицом, я начал учиться: ходил строго по кругу, махал руками, закладывал одну руку за поясницу, одновременно следил за положением корпуса, — словом, все делал, что полагается делать начинающему конькобежцу. Вокруг сновали, проскакивали едва не под мышкой, пацаны, выписывали такие кренделя — у меня занимался дух. В этот момент я не мог не глядеть на них с завистью. Я приказывал самому себе ходить на таких же крутых виражах, но страх был сильнее меня, и я продолжал все так же солидно ходить по кругу.
Девушек в разноцветных шапочках и шарфах я просто не замечал. Не девушку ли я сам ожидал? И какую девушку!
И, в общем-то, мне казалось, что я крепко стою, все в порядке. Но это было не так. Какой-то встречный парень шибанул меня — я едва устоял на ногах. Это было свидетельством не очень высокого моего конькобежного класса. Я проследил глазами за наглым парнем и обнаружил, что он тоже за мной следит. Великолепный свитер, яркая шапочка, почти такая, какую видел на рекордсмене страны Кудряшове. Но это был другой человек. Совсем не трудно мне было узнать этого человека. Или все-таки случайное столкновение?
