— Помогите!
Я рванул уздечку, хлестнул нагайкой по крупу коня. От неожиданности Ласка сделала такой прыжок, что я чуть было не вылетел из-седла. Обогнул кустарник и вижу: какой-то пьяный здоровяк пристает к девушке. Та отбивается, как может, слезы ручьями текут по лицу.
— Отставить! — крикнул я.
Парень обернулся, а девушка, воспользовавшись этим, убежала.
— Что надо? — вызывающе рявкнул верзила.
— Ты почему к девушке пристаешь?
— А может, она невеста моя? — осклабился ублюдок. — Чего ты в семейную жизнь лезешь?
— Жених так не обижает свою невесту, — отрезал я. — Смотри — доиграешься.
Ласка обиженно всхрапывала, а парень, сплюнув сквозь зубы, направился к голубеющей вдали речке.
Приехав в милицию, я насыпал коню овса, погладил по крупу. «Прости, Ласка, сам не знаю, как все получилось. Виноват…» И на глазах у коня я забросил плетку за ясли. В эту минуту в конюшню вошел наш командир резерва А. П. Наумов.
— Ты с кем это разговариваешь, товарищ старший милиционер? — удивился он, оглядываясь вокруг себя.
— С Лаской, Алексей Петрович.
— Обидел, небось? Я кивнул головой.
Ласка неожиданно повернула ко мне свою точеную голову и притронулась губами к руке, словно говоря: «Забудем, старик, все, что было».
— Ишь, какая умница! — удивился Наумов. — Но придется вам прервать свою беседу. Поедешь с младшим милиционером Канюкой на охрану покоса, — приказал командир.
Километрах в пятнадцати от Прилук нам отвели под покос часть пойменного луга, раскинувшегося вдоль речки Сулы. Подобралась и бригада косцов (человек десять). Трудились косцы от зари до зари. Но кто-то, вымещая свою злобу на новую власть, поджег готовые скирды сена. Еле затушили. Вот и выделяли теперь охрану для покосов. Пришла и моя с Канюкой очередь сторожить покос.
Дав лошади немного отдохнуть, мы выехали из Прилук. К вечеру были на месте. По всему лугу лежали валки свежескошенной травы. Косцы ужинали под скирдой. Мы расспросили их об обстановке. Кругом вроде все было тихо.
Первые двое суток дежурства прошли спокойно. Днем мы отсыпались, купались в речке, а ночью объезжали участок. Утром бригадир косарей предупредил меня, что приедут мужики из ближнего села, привезут закупленную у них провизию.
Решив перед отдыхом искупать коней, мы с Канюкой отъехали подальше, на песчаную косу. И тут до нас донесся чей-то приглушенный крик. Канюка прислушался.
— Похоже, бьют кого-то…
— Нужно проверить! — сказал я, и мы пустили коней в галоп.
Выбравшись на проселочную дорогу, в глубине березовой рощи увидели такую картину: пятеро бандитов напали на двух крестьян, ехавших к нам на подводе. Один мужик уже был связан, второй катался по траве, отбиваясь от двух здоровенных парней. Медлить было нельзя. Я выстрелил из нагана вверх. Затем, выхватив шашки их ножен, мы ринулись на грабителей. Один из нападавших дважды выстрелил в нас из маузера, но промахнулся. «Джик, джик» — просвистели пули. Бандиты заметались на дороге, но деваться было некуда. Их уже окружали наши товарищи с косами, и они подняли руки. Лицо одного показалось мне знакомым. Ба! Да это же недавний «жених»-насильник.
