— Товарищ Стрельцов, яма у него! — ткнул он пальцем в Макея. — На гумне нащупали. Ворохом соломы прикрыл. Пудов сотня ржи наберется. Только погорело зерно, ни к черту не годится.
— Расстрелять бы тебя, Макей, на этом зерне надо, — как-то очень просто, вздохнув даже, произнес Стрельцов. — В городе люди по четвертушке хлеба получают, голодные детишки пухнут, бойцы голодными в бой идут, а ты… Эх ты, гад! Расстрелял бы я тебя своей рукой, да жаль, права у меня такого нет.
Макей взглянул Стрельцову прямо в глаза, криво усмехнулся и ничего не ответил.
— Ну что же, Макей, — помолчав, сказал Стрельцов, — все, что найдем у тебя, под метелку заберем. А ты питайся тем, что на сохранение бандитам отдал.
Макей и на этот раз промолчал…
Всю разверстку, что причиталась с села, собрали. У одного Макея «подмели» больше двух сотен пудов. У Захаркиных, Зайковых и у других зажиточных тоже нашлось припрятанное зерно. Собранный хлеб едва поместился в общественном амбаре, что стоял на выезде из села.
На завтра наряжены подводы для вывоза хлеба. А среди ночи вспыхнула крытая соломой сараюшка, стоявшая почти что впритык к амбару.
Часовой у амбара выстрелом поднял тревогу. И сейчас же из-за плетней, из-за сараев защелкали винтовки и обрезы. Бойцы, охранявшие хлеб, залегли и стали отстреливаться.
Сарай разгорался сильнее. Пламя поднималось все выше. В воздух взлетали снопы искр. Падая, они шипя угасали в свежевыпавшем снегу. Рыхлый снег не давал им уцепиться за тесовую крышу общественного амбара.
Заслышав выстрелы, Стрельцов с остальными бойцами выскочили из сельсовета. Не стреляя до времени, они бросились к амбару. Там отрядники стали ловить на мушки мелькающие за плетнями и сараями тени. Бандиты, отстреливаясь, начали отходить за село, к оврагу. На снегу остался лежать один убитый наповал. Другой, раненный в ногу, отбившись от своих, напоролся на отрядников и, бросив винтовку, поднял руки над головой.
Расчет бандитов не оправдался — пожар и стрельба не вызвали в отряде паники, а огонь не перекинулся на амбар с хлебом: защитил снег.
Иван не слышал перестрелки. Произошла она на другом конце села. Постреляли всего минут десять — пятнадцать, а спал он по-молодому крепко, как говорят — хоть из пушек пали. Но слухи по селу расходятся быстро. Едва Иван проснулся, Мария Федоровна сказала ему, что ночью на продотряд напали бандиты.
— А хлеб? — вскакивая, спросил Иван.
— Хлеб уцелел.
Даже не поев, Иван бросился в сельский Совет. На крыльце его встретил Тихон Бакин.
