Взошло солнце.
— Яркое какое, — сказала Настя, щурясь. — Глядеть больно.
— Нет, хорошо, — ответил Зеленцов.
Бабушка Вити — Елена Архиповна, увидела их, поставила на тропинку ведро с водой и широко перекрестила вслед.
— Пошли им, боже, всего хорошего…
3
Война.
Все изменилось. Воздух наполнился тревогой. С каждым днем реже слышался смех на улицах города. У военкоматов выстраивались длинные очереди мобилизуемых в армию, толпились провожающие.
Грустные, заплаканные лица жен, матерей.
Запасливые люди закупали впрок соль, сахар, мыло.
На запад шли эшелоны. На военный лад перестраивались заводы. Рвались хорошо налаженные связи. Рушились надежды. Ломались тщательно выношенные планы.
Как могучая река в половодье, жизнь вышла из своих обычных берегов. Закружились страшные водовороты, втягивая в пучину войны с каждой новой минутой десятки, сотни и тысячи новых людей. В этой суровой обстановке люди вели себя по-разному: одни легко, как сухой мусор, неслись по течению; другие долго, как камни, не хотели сдвинуться с места; третьи — подавляющее большинство — объединялись в одно монолитное тело с одной целью — победить и выжить. Каждый человек в отдельности и весь народ в целом встали перед проверкой огнем.
Страна меняла свое лицо, как океан в бурю.
4
Каждый день город провожал на фронт эшелоны с людьми. В учреждениях, на предприятиях места уходящих занимали женщины и подростки.
Сергей Иванкин поступил на железную дорогу смазчиком, и Виктор, проводив своих друзей-трактористов Мишу Зеленцова и Железнякова, тоже пришел в отдел кадров завода «Металлист».
Начальник отдела — полная высокая женщина, — просмотрев его документы, спросила:
— Где бы вы хотели работать, Кирилин?
— Где угодно. Где нужно…
Женщина взглянула на него более внимательно.
— Да? Хорошо. У нас сейчас острая нехватка людей в упаковочном цехе. Пойдете туда. Завтра с восьми утра считайте себя на работе.
Вернувшись домой, Виктор прошел в гостиную.
Из репродуктора лилась бодрая песня. Хотелось сосредоточиться, и Виктор почти машинально выключил радио.
Сколько раз он думал об отце последние дни, как пытался понять — и не мог. Мать больше не возобновляла разговора о переезде. После сердечного приступа она неделю пролежала в больнице. Врачи запретили ей в дальнейшем выполнять тяжелую работу, волноваться и многое другое. Жить и не волноваться?
Виктор хорошо понимал, что многие советы врачей невыполнимы. Но когда мать хотела поступить на завод чернорабочей, он не пожалел ни доводов, ни уговоров, чтобы заставить ее переменить это решение.
