Через несколько минут, благополучно миновав судового медика, Горохов сбежал по трапу на причал. Нижняя часть его лица была укутана теплым шарфом до самых глаз. Старпом и посоветовал укутать. Чтобы ненароком не застудить. Чтобы хуже не было.
Почти сразу за Гороховым по трапу спустился капитан Шубин. Он шел в пароходство по судовым делам. Впереди себя Шубин заметил сгорбленную от боли, несчастную фигуру Горохова. И посочувствовал матросу. От сопереживания у Шубина даже кисло стало во рту и под какой-то старой коронкой заныло.
Выйдя из ворот порта, Горохов, вроде бы нечаянно, оглянулся. В это время капитан был скрыт от него проходящим автобусом. Не увидев Шубина и никого знакомых, Горохов аккуратно снял шарф и скатал его трубочкой. Шубин уже хотел было подойти к Горохову, пожурить матроса за мелкое пижонство: если зуб ноет, можно на десять минут и поступиться презентабельностью.
Но Шубин не успел подойти. В облике Горохова вдруг исчезли все признаки физического страдания: он засунул руки в карманы и независимо двинулся по улице. Такое быстрое перевоплощение несколько удивило Шубина.
Следуя один за другим, они прошли поликлинику водников. На углу следующей улицы Горохов с достоинством вошел в буфет. Было ровно четыре часа. Блондинка уже ждала.
Горохов извинился за полуминутное опоздание. «Служба!» — пожал он в оправдание плечами. Блондинка улыбнулась.
А капитан Шубин чуть-чуть не вошел в буфет следом за своим матросом — до того он был обескуражен. К счастью, он вовремя вспомнил, что вечером отход, а дел еще прорва, — и поспешил в пароходство.
Часа через два Шубин возвращался той же дорогой. Перед поликлиникой водников Шубин замедлил шаг, подумал — и вошел. В регистратуре ему совершенно категорично сказали, что матрос Горохов сегодня за врачебной помощью не обращался.
Когда Шубин вернулся на судно, Горохов, переодетый в обычную вахтенную робу, молодцевато встретил его у трапа.
— Ну, как зуб? — спросил капитан возможно безмятежней.
— В порядке! — улыбнулся Горохов.
— Что в порядке? вырвали? или подлечили?
— Вырвали. Говорят, смысла нет возиться, — махнул рукой Горохов. — Хорошо еще — успел перед отходом, не дай бог, в море…
— Да, не дай бог… — согласился Шубин. — А рвали как, с новокаином?
— Нет, зачем? Я их всегда так вытаскиваю… Уж как припечет, тут не до этого… Не первый раз…
— Не первый, это заметно, — сказал Шубин, внимательно посмотрев на матроса. — Ну-ну…
И Шубин ушел в свою каюту. Ему стало противно от этого разговора, от собственного желания накричать на матроса, резко оборвать легкую, накатанную ложь.
